Операция «Антиирод»

— Игорь Валерьевич, во-первых, я хотел бы спросить: этот аппарат, который стоит в Оздоровительном центре, насколько я понимаю, не единственный? — Штепсель говорил быстро, четко выговаривая слова.

— Аппаратов два, — так же четко ответил Игорь. — Второй стоит у меня в отделении.

— И выполняют они, судя по всему, разные задачи?

— Да. В отделении это — лечение. А в «Фуксии»…

— …развлечение? — Штепсель закончил фразу, не улыбнувшись.

— Да.

— Вы всегда знаете, куда отправляется ваш…

— Пациент — да. — Игорь сам удивлялся четкости своих ответов. — Клиент — как правило, нет. — Штепсель снова обменялся быстрыми взглядами с Антоновым.

— А почему так получается, если не секрет?

— Очень просто. — Игорь пожал плечами. — В случае с пациентом мне важна любая мелочь. Это чисто профессиональное. К тому же я долго общаюсь с больным, прежде чем положить его под аппарат. Извините за самоуверенность, но после таких бесед я, в общих чертах, представляю, куда бы мог отправиться… пациент.

— Почему?

— Потому что фантазия больного человека работает только в одном направлении. Он думает, как бы ему выздороветь. — «Чего я постоянно пожимаю плечами, словно школьник на педсовете?»

— Ну, а в Оздоровительном центре?

— Туда народ приезжает развлекаться. Я получаю за это деньги. Хорошие деньги. — Игорь попытался поймать взгляд Антонова, но тот смотрел в сторону. — Я слежу только за тем, чтобы… процедура была выполнена правильно. Дальше не мое дело. Клиент сам себе выбирает приключения.

— Вы хотите сказать, что это могут быть разные. ммм… — он хотел сказать «миры», но явно не решился, — …декорации?

— Конечно. Хотя их количество и не безгранично. Все опять-таки зависит от клиента.

— На это можно как-то влиять?

— На что?

— На выбор декораций?

— Не знаю… Честно говоря, я этим не занимался.

— И вы никоим образом не можете знать, где и что делает ваш пациент… или клиент?

— Мой пациент лежит передо мной на кушетке. — Игорь позволил себе немного поиграть словами. — Когда процедура закончена, он может поделиться со мной своими приключениями. А может, и нет.

Штепсель словно и не заметил этой игры. Он ненадолго задумался, как будто выбирая, какой следующий вопрос задать. Игорь был уверен, что все вопросы у него готовы заранее. Так. Решился.

— Я уже спрашивал… Что за раствор вы колете клиентам?

— Это так называемый SD-стимулятор. Питательный раствор. Позволяет избежать «последовательной дистрофии».

— Откуда взялись эти термины?

— Я их придумал сам.

— А раствор?

— Также мое изобретение.

— Прекрасно! — почему-то обрадовался Штепсель. — А доза?

— Доза рассчитывается строго индивидуально.

— На основании…

— На основании нейрограммы.

— Это не очень сложно? Вы сможете объяснить так, чтобы я понял? — Кажется, он пытается шутить. Что, черт побери, так улучшило его настроение?

— Это примерно то же, что и кардиограмма, но касается работы не сердца, а… — «Говорить ему или нет?»

— Почему вы замолчали? — Штепсель перегнулся через стол, с интересом вглядываясь в Игоря.

— Пусть это будет моей профессиональной тайной, — твердо ответил Поплавский, сделав ударение на слове «профессиональной».

— Хорошо, — легко согласился Штепсель. И снова задумался. Игорь решил воспользоваться заминкой.

— Извините меня, пожалуйста…

— Да?

— Я про вас все уже понял… — Какое глупо-детское начало! — Но совершенно не привык общаться с человеком без имени. Вы не могли бы предложить мне что-нибудь для обращения к вам? Если помните, вы предложили мне выбирать из Тарапуньки и Штепселя, а я…

Антонов захохотал, откинув голову и хлопая ладонью по столу. Загорелый кагэбэшник сдержанно улыбался.

— Извините, Игорь Валерьевич. Можете называть меня Андреем Николаевичем.

— Спасибо. — Поплавский слегка кивнул. И тут же вспомнил, что совершенно недавно Антонов называл загорелого Павлом Игнатьевичем. Вот жук!

— У меня еще буквально два вопроса.

— Пожалуйста.

«Интересно, — мелькнула у Игоря шальная мысль, — наш разговор записывается?»

— Могли бы вы рассмотреть такую, скажем, принципиальную возможность, как смонтировать еще один аппарат в Другом месте? — Ну и фразы заворачивает, подумал Игорь, но тут же до него дошел смысл вопроса. Он моментально снова превратился в испуганного ребенка и почему-то посмотрел на Антонова. Показалось или нет, что тот слегка пожал плечами?

— Я думаю, — медленно начал Игорь, — что это… нереально.

— Почему?

— Я физически не смогу обслуживать три аппарата.

— Ну, а если на третьем аппарате вы будете работать… ну, скажем… раз в месяц?

— Андрей Николаевич, а вы никогда не задумывались, почему в мире так мало атомных электростанций? — спросил Игорь, смело глядя в глаза настырному кагэбэшнику. Даже теперь, когда вместо Штепселя появилось нормальное имя, его все равно хотелось произносить в мысленных кавычках.

— Ваш аппарат так опасен? — быстро и как-то плотоядно спросил тот.

— Я просто не позволю, чтобы после одного дня работы целый месяц потом мой аппарат стоял без присмотра.

— Но вы же не боитесь оставлять свои два аппарата, скажем, на выходные? Или на время отпуска? А вдруг с вами что-нибудь случится?

— Вы мне угрожаете?