Операция «Артефакт»

К ночи у меня резко поднялась температура, и я впал в беспамятство. Видно, общение с потусторонним миром не прошло для меня бесследно и вызвало потерю жизненных сил до полного истощения организма. В этом состоянии я находился три дня, после чего пришёл в себя.

Моё восстановление шло медленно. Только через неделю я смог самостоятельно встать с лежанки и выйти на свежий воздух. Глядя на бескрайние снежные заносы, я думал о том, как мы достали Зою Фёдоровну своими болячками. Мне было жалко смотреть на то, как доходит до ручки наша спасительница, как она сама угасает прямо у нас на глазах. Продукты и травы, заготовленные ею из расчёта на одного человека, стремительно таяли. Отсутствие нормальных условий быта, антисанитария делали нашу жизнь абсолютно невыносимой.

Стоя перед входом в землянку и всматриваясь в безбрежную даль озера, я думал, как же нам выбраться из сложившейся ситуации.

Перед тем, как болезнь свалила меня в постель, я успел показать друзьям найденный на «мельнице» свёрток. Там, в куске грубой самотканой ткани, лежала железяка внушительных размеров, по своему внешнему виду похожая на наконечник пики или копья, а на самой ткани был вышит рисунок в виде вытянутого овала с неровными краями и большой латинской буквой «V». В этот момент у меня неожиданно возникла призрачная догадка, а не может ли этот рисунок быть изображением береговой линии озера? Для того, чтобы получить ответ на свой вопрос, мне срочно понадобилась Зоя Фёдоровна, которая, как назло, с самого утра пошла в лес за дровами и до сих пор ещё не вернулась. Интуиция подсказывала мне, что необходимо срочно идти в лес на её поиски, и, как оказалось впоследствии, это было не напрасно.

Я нашёл Зою в полукилометре от землянки. Она лежала на снегу возле саней с хворостом без чувств, и по её виду я сразу понял, что с ней случился голодный обморок. Сколько таких обескровленных лиц довелось мне видеть в блокадном Ленинграде, одному только Богу известно. Видимо, она уже давно не доедала, подкладывая нам, старикам, лучшие куски пищи. Поэтому в результате полного истощения организма у неё началась дистрофия.

Через несколько часов, после того, как мы с Лавром привели её в чувство, я позволил себе спросить её о свёртке, который принёс с «мельницы».

Действительно, мои догадки относительно рисунка подтвердились. Зоя Фёдоровна, не единожды обходившая озеро по кругу, подтвердила моё предположение, что вытянутый овал на самом деле является изображением береговой линии. Она указала на карте место нашего расположения, которое, как ни странно, оказалось рядом с обозначенной на карте буквой «V».

– Какая же я дура, – запричитала она, хлопая себя по лбу. – В том месте, куда указывает значок «V», есть малинник, я каждый год хожу туда собирать ягоду. Там растёт самая большая и вкусная малина во всей округе. Когда-то на том самом месте стояло несколько деревенских домов, от которых сейчас ничего не осталось. Каждый раз, когда я там бываю в летнее время, я всегда наслаждаюсь удивительным по красоте пейзажем, который открывается с того места. Там есть большая красивая поляна. На ней за двенадцать лет моей жизни в этих краях ничего, кроме зелёной «бархатной» травки, не растёт. Как вам такое? А ещё на той поляне растут сросшиеся у основания берёзы, образующие букву «V». Видите, как всё просто оказалось? Даже ребёнок понял бы, а я не сообразила. Старая стала!!! – с горечью в голосе посетовала Зоя Фёдоровна.

– Успокойтесь, Зоя, какая же вы старая? Вы самая молодая среди нас и самая красивая, – попытался успокоить я расстроенную женщину, у которой на глазах навернулись слёзы.

А про себя подумал: «Странный народ эти женщины. Несколько часов назад она чуть было не замёрзла в лесу, а сейчас плачет от того, что состарилась?!».

Конечно, по-человечески было жаль её. Вся жизнь у неё пошла наперекосяк. Самые лучшие годы своей жизни она провела в постоянной борьбе за выживание. Сначала в лагерях, потом здесь, в беспросветной глуши. Ни семьи, ни детей. Наверное, сейчас уже и родителей нет в живых? Несчастная женщина! И за что только Господь даёт людям такие испытания?

– Зоя, а что вы можете сказать о той «железяке», которая была в свёртке?

После моих слов она извлекла на свет Божий то, что я первоначально принял за кусок ржавого железа, и со знанием дела начала нам разъяснять:

– Это наконечник старинного копья. Я бы отнесла дату его изготовления к временам древнего Египта, а может, даже раньше.

– Странно, – вырвалось у меня. – Ведь копьё никогда не было ритуальным магическим символом, скорее всего, в свёртке должен был лежать или ритуальный нож, или меч, но никак не копьё.

– А вы напрасно так думаете, Архип Захарович, – перебила меня Зоя, беря в руки наконечник. – В отличие от вас, я не сильна в магии, но зато я точно знаю, какой символизм несёт копьё в историческом контексте той эпохи, а тем более в мировой истории.

Подвинув наконечник поближе к свету, она продолжила: