Операция «Б»

Так было в первых налетах на Берлин и с полковником Преображенским. Теперь же он почти равнодушно взирал на беспрестанно вспыхивающие и тут же гаснущие огненные шапки разрывов. Гораздо опаснее для него была встреча с немецкими ночными истребителями-перехватчиками, которые, словно быстрокрылые осы, сновали вокруг бомбардировщика, лучами фар-прожекторов нащупывая в темноте свою жертву. И на этот раз не удалось миновать их заслоны. Зенитная артиллерия вдруг одновременно прекратила вести огонь, боясь поразить свои истребители, и от стрелка-радиста сержанта Кротенко и воздушного стрелка старшего сержанта Рудакова тут же поступили доклады:

— Ночник справа в верхней полусфере!

— Немецкий истребитель слева в нижней полусфере!..

В иссиня-темном небе немецких ночных истребителей было легко обнаружить по движущимся длинным полоскам яркого света: они летали в поисках советских бомбардировщиков с включенными фарами-прожекторами. Таких полосок оказалось много, видимо, немецким летчикам был дан строгий приказ во что бы то ни стало преградить путь советским самолетам к Берлину и особенно не пропустить идущий головным бомбардировщик.

— Командир, Евгений Николаевич, да ночников сегодня тьма-тьмущая! воскликнул удивленный Хохлов.

Преображенский и сам понимал, что проскочить незамеченным среди барражирующих на высоте ДБ-3 немецких ночных истребителей едва ли удастся. Слишком их много. Достаточно одному нащупать своим лучом дальний бомбардировщик, как остальные увидят цель и вцепятся в нее со всех сторон.

— Попробуем проскочить под ночниками, — произнес Преображенский, что означало снижение до пяти с половиной тысяч метров. Ниже опускаться нельзя напорешься на поднятые немцами аэростаты заграждения. Истребители на такую высоту не пойдут, опасаясь столкновения с собственным заграждением. На это и рассчитывал Преображенский, хотя и сам рисковал быть зацепленным аэростатом. Но ведь из двух зол всегда выбирают меньшее. Сейчас опаснее были ночные истребители-перехватчики.

Флагманский дальний бомбардировщик резко пошел на снижение. Маневр удался, ночные истребители роем продолжали кружить на прежней высоте. Однако как только ночники остались далеко позади, с притаившейся земли часто-часто замигали точки огней: открыли огонь зенитные батареи. Преображенский тут же начал набирать спасительную высоту — семь тысяч метров, на которой вероятность попадания в самолет сравнительно не велика.

И на этот раз маневр удался, немецким летчикам и зенитчикам трудно было разгадать замысел советского пилота.

— Подходим к Берлину! — повеселел Хохлов, радуясь, что так удачно Преображенский преодолел заградительную зону, выставленную немецкой противовоздушной обороной на подступах к своей столице.

— Поточнее бы теперь, Петр Ильич, — попросил Преображенский. — Ни одна бомба не должна лечь в стороне от цели.

— Да уж постараюсь, командир!..

Цель флагманскому ДБ-3, как и раньше, предназначалась особо важная правительственный квартал с резиденцией Гитлера. Задание Сталина Преображенский обязан был выполнить, хотя рассчитывать на какой-либо даже малозначимый успех едва ли возможно. Слишком сложны условия для бомбардировки, ведь фактически бомбометание по резиденции Гитлера производится вслепую. Прежние бомбардировки правительственного квартала, скорее всего, результатов никаких не дали. Может быть, повезет сегодня, и ФАБ-500 взорвется среди зданий?

— Под нами Берлин! — весело, с задором сообщил Хохлов и неожиданно пропел частушку, которую артистки Валентина Телегина и Вера Богданова исполнили для летчиков на праздничном концерте в День Воздушного Флота:

Гитлер стонет на постели,Не дает заснуть кошмар.Преображенский над БерлиномМощный надо ждать удар!

— Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела! — усмехнулся Преображенский.

— Не съест, командир. Подавится. Моим ключом-талисманом подавится.

— Значит, на месте волшебный ключ?

— А как же? Он без меня никуда. Вернее, я без него…

Преображенский беззвучно засмеялся:

— Тогда успех нам обеспечен.

Последние минуты до подхода к цели. Теперь уже не до шуток, напряжение растет. Хохлов весь внимание, от него одного зависел вывод ДБ-3 точно на цель. Преображенский мгновенно выполнял передаваемые им коррективы; сейчас строжайше надо выдержать рассчитанные штурманом курс, скорость и высоту полета.

— Боевой!

— Есть боевой!

— Так держать!

Полминуты боевого курса, невольно хочется не шевелиться, затаить дыхание, словно от этого бомбы точнее лягут на цель.

— Цель! — донесся строгий голос Хохлова, и бомбардировщик вздрогнул, подпрыгнул вверх, освободившись от тяжелого груза. Одна ФАБ-500 и четыре ЗАБ-50 понеслись к скрытой темнотой земле.

Еще сорок секунд напряженного ожидания, и вздох облегчения невольно вырвался из груди каждого члена экипажа.

— Есть цель! Есть! — крикнул Хохлов, увидев на черной земле пять оранжевых точек-взрывов. — Командир, Евгений Николаевич, можно ложиться и на обратный курс…