Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

В Фельтре ставки для обоих лидеров были чрезвычайно высоки. Поскольку было понятно, что Сицилию, скорее всего, не удастся удержать, Гитлера терзали – причем вполне обоснованные – опасения, что даже такой, казалось бы, верный союзник, как дуче, если события начнут развиваться слишком стремительно, пожелает выйти из игры. Используя комбинацию блефа и запугивания, Гитлер надеялся подстегнуть боевой дух своего южного союзника, не обещая при этом особой поддержки со стороны Германии, тем более что ее ресурсы на данном этапе войны также были на вес золота. Муссолини, в свою очередь, стоял перед не меньшими трудностями. С одной стороны, он испытывал колоссальное давление внутри страны. От него требовали заручиться полноценной помощью со стороны Германии, в противном случае Италия оставляет за собой право одностороннего выхода из войны, а в случае, если фюрер даст на это добро, то и подписать с союзниками сепаратный мир.

Тем не менее, как это часто случалось в прошлом, Муссолини не хватило мужества для откровенного разговора с Гитлером, когда оба лидера встретились лицом к лицу на севере Италии. Муссолини то ли испугался, то ли постеснялся открыто признаться фюреру, что его страна исчерпала все свои ресурсы, как материальные, так и человеческие.

Именно это странное молчание дуче в Фельтре вынудило короля Италии 25 июля, то есть всего неделю спустя, сместить его с поста главы страны.

Глава 3. Давнишние друзья

Этот человек – невротик. Когда он сказал мне, что никто не прошел через то, через что прошел он, в его глазах стояли слезы. Все это одно сплошное преувеличение.

Муссолини о поведении Гитлера на конференции глав государств «оси» в 1941 году

Решимость Гитлера спасти Муссолини и вырвать из рук его соотечественников явилась драматическим напоминанием того, насколько изменилась ситуация с начала 1920-х годов, когда произошла их первая встреча. В то время Гитлер был мало кому известным агитатором крайне правого толка, Муссолини же возглавлял фашистскую партию и был довольно заметной фигурой даже на мировой арене. (Нередко забывают о том, что прежде чем склониться к политическому альянсу с Гитлером, Муссолини был дружен со многими консервативными политиками других стран. В числе его поклонников в свое время был и Черчилль.)

В те дни молодой и амбициозный Гитлер смотрел на Муссолини как на предмет для подражания, и вполне понятно, почему. Фашистская революция в Италии явилась для будущего фюрера источником вдохновения и потенциальной моделью системы, которую он мечтал воплотить в жизнь в Германии.

«Я готов честно признать, что в тот период я был исполнен искреннего восхищения перед великим человеком по ту сторону Альп, – писал Гитлер на страницах книги «Майн Кампф» в 1923 году, – ибо человек этот был полон горячей любви к своему народу, не заключал сделок с врагами Италии, но всеми способами стремился их уничтожить. Муссолини по праву может быть назван в числе великих мира сего благодаря своей решимости не делить Италию с марксистами, но разрушить интернационализм и спасти от него родное отечество». (То, что при дуче поезда ходили точно по расписанию, было лишь глазурью за торте более весомых побед.)

Тем не менее эта симпатия отнюдь не была взаимной. Безусловно, Муссолини нередко (и стараясь этого не афишировать) снабжал деньгами юное детище Гитлера, нацистскую партию, когда та рвалась к власти, и оказывал другие формы поддержки. Однако осторожный итальянский диктатор, хотя и утверждал, что восхищение Гитлера ему льстит, старался не вступать в слишком тесные отношения с бесноватым австрийцем.

В 1926 году, когда Гитлер обратился к итальянскому послу в Берлине с просьбой подарить ему фото с автографом его кумира Муссолини, эту просьбу решительно отвергли. «Поблагодарите вышеуказанного господина за его чувства, – говорилось в полученном из Рима сообщении в адрес итальянских дипломатов в германской столице, – однако передайте ему в той форме, какую сочтете приемлемой, что дуче не считает нужным выполнять такую просьбу». В результате Гитлер был вынужден довольствоваться бронзовым бюстом Муссолини, который стоял на видном месте в так называемом Коричневом доме, мюнхенской штаб-квартире нацисткой партии.