Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Чтобы не возбуждать подозрений у итальянцев, посылая в Рим особое подразделение СС, Скорцени отдал Радлю приказ, чтобы эти люди облачились в форму немецких парашютных войск и имели при себе фальшивые удостоверения личности. Эта хитрость позволяла людям Скорцени смешаться с парашютными войсками Штудента, которые в это же самое время должны были прибыть в Рим, их присутствие никоим образом не было секретом для итальянцев. Каждый из фридентальцев должен был взять с собой также и гражданский костюм.

Приказы Скорцени были один другого страннее. Для начала он велел Радлю отдать приказ всем коммандос перед отправлением покрасить волосы в черный цвет. Предположительно, это необычное указание давало людям Скорцени возможность, передвигаясь по Риму в гражданской одежде, сойти за итальянцев. Позднее Гиммлер взял на вооружение эту идею, придуманную Скорцени. Радль счел идею покраски волос абсурдной и решил под собственную ответственность проигнорировать этот приказ, хотя и захватил на всякий случай краску с собой в самолет. По непонятным причинам он также получил приказ раздобыть несколько монашеских одеяний и упаковать их вместе с остальным снаряжением.

* * *

Рано утром 27 июля Скорцени и Штудент сели в двухмоторный самолет «хейнкель-111», чтобы вылететь в Рим. За штурвалом крылатой машины сидел личный пилот Штудента, знаменитый ас Гейдрих Герлах. (Никому не известный в то время, Герлах позднее сыграл решающую роль при спасении Муссолини.) На время выполнения миссии Скорцени намеревался надеть чужую личину, выдавая себя за генеральского адъютанта. А поскольку Штудент был генералом авиации, а Скорцени гауптштурмфюрером СС, то это решение потребовало и соответствующей смены костюма. За столь короткое время подходящую форму люфтваффе раздобыть не удалось, и Скорцени был вынужден влезть в летную форму, которая буквально трещала на нем по всем швам. «Я был вынужден облачиться в комбинезон, который был мне страшно мал, – вспоминал Скорцени, чей рост был под метр девяносто, – а на голову надел пилотку люфтваффе».

Проведя в воздухе несколько часов, их самолет наконец пересек Апеннинские горы в центральной Италии – в ближайшие недели этот район приобретет для Скорцени и Штудента особую важность, – после чего, чтобы не быть обнаруженным самолетами вражеской авиации, сбросил высоту до трехсот метров над землей. Этот вынужденный маневр был еще одним малоприятным напоминанием очевидного факта, что баланс сил в этом регионе начал меняться в пользу западных держав. Во вторник в половине второго пополудни «хейнкель-111» совершил посадку на аэродроме на окраине Рима, преодолев за пять с половиной часов полета расстояние в тысячу миль.

В Риме стояла жара. Когда Скорцени вышел из самолета, горячая волна средиземноморского воздуха поставила его перед малоприятной дилеммой. «Когда мы приземлились в Риме, – вспоминал он, – я хотел поскорее избавиться от подбитого мехом летного комбинезона, но тут же вспомнил, что под ним нет формы офицера люфтваффе. Поскольку адъютант генерала Штудента в форме офицера войск СС выглядел бы более чем странно, мне ничего не оставалось, как продолжать париться в комбинезоне».

После посадки Скорцени и Штудент быстро доехали до Фраскати, древнего городка на северном склоне Альбанских Холмов, примерно в пятнадцати километрах к юго-востоку от Рима. На протяжении столетий этот небольшой живописный городок, славящийся своими виноградниками, прекрасным белым вином, а также разбросанными по склонам гор патрицианскими виллами, привлекал к себе римских императоров, пап и средневековых князей. Летом 1943 года здесь располагался штаб маршала Альберта Кессельринга, главнокомандующего немецкими силами в Италии, известный как Oberbefehlshaber Sud. В течение последующих полутора месяцев здесь будет также располагаться штаб тайной операции «Дуб».

Ночью Штудент и его новоявленный «адъютант» прозондировали Кессельринга и его штаб на предмет возможных слухов в отношении местонахождения пропавшего диктатора.

Кессельринг, у которого, как правило, были неплохие отношения с итальянцами (он на протяжении полутора лет довольно тесно сотрудничал с ними), заявил, что не располагает никакой информацией о событиях 25 июля или о судьбе Муссолини. Скорцени же было интересно узнать, что один из офицеров маршала недавно обсуждал тему дуче с генералом итальянской армии. Последний утверждал, давая при этом слово чести, и никак не меньше, что ни он, ни другие высокопоставленные чины не имеют о местонахождении Муссолини ни малейшего понятия.

В глазах Скорцени подобное заявление представлялось крайне маловероятным. «Мы еще посмотрим, насколько можно доверять таким утверждениям», – заявил он, не догадываясь, что за его спиной стоит сам Кессельринг.

«А я им верю, – сердито изрек маршал. – Я не вижу никаких оснований не верить слову чести итальянского офицера. И вам бы тоже следовало верить ему, гауптштурмфюрер».

Скорцени почувствовал, что слова маршала вогнали его в краску.