Операция 'Джеймс Бонд'

"Да и я, наверно, гордился бы, если б так умел", - с неожиданной грустью подумал Венька.

- Пошли покажешь, - кивнул он.

- Погодите, погодите, как это "пошли"? - тут же забеспокоилась Геля. А второе? Грибочки с картошкой! Уже боровики первые появились, я вчера на рынке купила. У вас ведь, наверное, нет боровиков в Америке?

- Шампиньоны только, - ответил Венька. - Ладно, Тась, потом покажешь.

Ему больше хотелось посмотреть картины, чем попробовать очередное блюдо: он и так уже до отвала наелся супом с пирожками. Но обижать Гелю было жалко. Венька вообще с удивлением заметил, что ему почему-то даже подшучивать не хочется над этой женщиной и над как две капли воды на неё похожей дочкой.

Ему показалось, что он находится в этом доме не с утра, а давным-давно. Даже странности новой, совсем непривычной жизни уже казались ему довольно интересными. Как Таськины разноцветные картины.

"Ладно, - решил Венька, - никуда от меня Майами не денется. На Рождество можно будет съездить из Англии, ещё даже лучше. Пусть уж их Женька Америкой наслаждается, а я тут пока что сориентируюсь".

Глава VI

ПОДМОСКОВНАЯ АМЕРИКА

В то самое время, когда Стрелецкий-младший любезно предоставлял Жене Лапушину наслаждаться Америкой, тот сидел за белым компьютерным столом в просторной комнате и с мрачным видом смотрел в окно. Пейзаж в перекрестье рамы мало напоминал американский. Во всяком случае, ни небоскребов, ни каких-нибудь пальм в обозримом пространстве не наблюдалось.

Просторный двор, обнесенный высоким каменным забором. В середине двора - что-то вроде качелей, больше напоминающее пестрый подвесной диван под тентом. На нем, свернувшись клубком, спит маленькая черная кошка. Рядом с качелями-диваном, совсем не по-американски, валяются обломки какой-то арматуры и огромные бетонные кольца неизвестного назначения. За забором растут высокие сосны и виднеется на пригорке березовая рощица - тоже вроде бы не американская.

Женя вздохнул. "Интересно, сколько ещё придется любоваться этим пейзажем?" - подумал он.

Правда, совсем не обязательно было сидеть в комнате. Можно было выйти во двор или за ворота, побродить по улице вдоль домов - точно таких же богатых особняков, как тот, в котором Женька сидел сейчас. Если бы он умел ездить на мотоцикле, то можно было бы даже покататься по окрестностям. Правда, в этом случае молчаливый и суровый, похожий на шкаф Андрей наверняка поехал бы вместе с ним.

Но на мотоцикле Женя все равно ездить не умел, так что и думать об этом было незачем.

"А о чем вообще думать? - мрачно подумал он. - О том, как меня вокруг пальца обвели?"

Вообще-то за неполную неделю, проведенную в большом новом доме, он успел даже привыкнуть к этой мысли. Но все-таки Жене неприятно было вспоминать, что произошло в то утро, когда он простился с мамой и Тасей и, полный радостных предчувствий, вместе с Алексеем сел в спортивный "Мерседес".

"Хорошо, что от мамы удалось отвязаться, - думал Женя, глядя, как мелькают за окном машины подмосковные дачные домики. - Тем более раз целая группа летит. Очень приятно было бы, если б меня за ручку привели, как младенца годовалого!"

Не провожать Женю в Шереметьево уговорил маму Алексей.

- Геля, неужели вы даже в такой малости своему сыну не доверяете? сказал он, ещё когда брал у неё Женькино свидетельство о рождении, чтобы отправить факс в Америку. - Он же взрослый парень, зачем его к трапу-то вести? Соберутся ребята из разных городов, и никого не будет сопровождать почетный эскорт родителей. По-моему, в этом-то и заключается смысл всего мероприятия. Нашим детям ведь предстоит жить в совсем другом мире, чем нам. Более свободном, предназначенном для самостоятельных, независимых людей...

После таких слов голову можно было давать на отсечение, что мама постесняется провожать Женю в аэропорт. Так оно и вышло.

- Наверное, вы правы, - вздохнув, сказала она. - Пусть хоть они почувствуют себя свободными людьми. Мы-то полжизни прожили с оглядкой, как будто чьего-то окрика все время ждали. Мне только неловко, Алексей, опять вам от нас беспокойство - отвозить...

Алексей только рукой махнул.

Но огромный пакет с пирожками она Жене все-таки всучила, несмотря на уверения Алексея, что в самолете всех будут кормить. Правда, Женя не слишком отбрыкивался от маминого пакета. Вместе с радостью он чувствовал и печаль, в которой даже сам себе боялся признаться. Впервые в жизни он отправлялся куда-то без мамы и без Таси... Да ещё так далеко, просто в другую жизнь!

И хотя в свои четырнадцать лет Женя чувствовал себя вполне взрослым, но все-таки...

- А мы не опоздаем? - спросил он, посмотрев на часы, и тут же слегка устыдился своего вопроса.

Как будто непонятно, что Алексей не из тех людей, которые способны куда-то опаздывать! А сегодня он выглядел каким-то особенно собранным, подтянутым. И молчал все время, словно был погружен в свои мысли глубже, чем обычно.

- Не опоздаем, - ответил он, не отрывая глаз от дороги. - Времени вагон и маленькая тележка. Мы ещё заедем тут в одно местечко, у меня дело небольшое есть. Ты как, не против?

Конечно, Женя был не против.