Операция "Эдемский сад" (СИ)

— Джайлз, сынок, — сказал он мягко. Вот и та излишняя подозрительность, на которой акцентировал его внимание ведомственный психолог. Барри со времен своей собственной полевой работы и плановых проверок относился к этим лекарям предвзято, находя порой их диагнозы поставленными наугад, а советы абстрагироваться оторванными от объективной реальности, но в случае с Хортоном имел весомый довод в пользу правоты специалистов.

— Я никогда Вас не подводил, сэр, — поторопился сказать Джайлз, будто уловил эти не озвученные сомнения. — До Кабула… — добавил он, и голос его стал глухим, пристыженным. Внутри Барри это отдалось жалостливым сжатием чего-то рядом с сердцем. Ох уж эта старческая мягкотелость, граничащая с маразмом.

— То была не твоя вина.

— Моя, сэр. Я проигнорировал куда менее очевидные признаки, чем сейчас.

Мэйсон зажмурился. Перед глазами ожило видение Хортона, едва сохраняющего капли помутненного из-за боли и медикаментов сознания, когда срочным рейсом из Кабула его доставили в ведомственный госпиталь Лэнгли. Бинты вокруг головы просочились кровью насквозь, вся левая половина тела была одним обгоревшим месивом плоти. Изодранное лицо под пятнами запекшейся крови и спешно наложенными ещё в Афганистане швами было мертвенно серым.

— Простите, — выдавил тогда Джайлз из последних сил, когда Барри склонился над ним, и отключился.

Сейчас те короткие несколько секунд, наполненные тошнотворным запахом обугленных внутренностей и медикаментов, возродились в памяти Мэйсона. Черт. Тянуть с отставкой дальше было некуда — вопреки разуму он подавался на эти дешевые эмоциональные уловки.

— Компьютерщик у тебя надежный? — спросил Барри, открывая глаза и принимая решение. — Нам нужен будет защищенный канал связи и обмена данными.

***

В новом помещении представительства было больше пространства и меньше удобств. Завезенная новая мебель была недорогой и остро воняющей склеенными опилками, память новой техники была пустой и медленно наполняющейся нужными материалами. В коридоре стояла большая морозильная камера с откидной крышкой, заполненная обтянутыми пленкой упаковками бутылок минеральной воды. Никакой оборудованной кухни — только стоящая на груде коробок микроволновка. Из углов гудящие лопастями вентиляторы разгоняли горячий воздух. Пахло пылью и потом. В большой облицованной светлым кафелем ванной комнате оставались серые следы подошв, а сама ванна была затянута большим полотном целлофана. Здесь было неудобно, непривычно и неспокойно.

Софи сгорбилась на своём новом месте. Ей достались стол и стул у окна небольшой квадратной комнатки на втором этаже. Её соседями оказались только несколько упаковок разобранных стеллажей, невысокой стопкой протянувшихся вдоль одной стены, и заставленный системными блоками старых компьютеров, обнажившими свои почерневшие внутренности наружу, стол напротив. Варгас была рада этому одиночеству в замкнутом помещении — у неё было пространство и свобода от посторонних взглядов, когда за один жаркий вечер она завесила часть стены распечатками, снимками и от руки сделанными записками на самоклеящихся листках, выстраивая из них наглядное схематическое отражение собственных знаний и предположений. В самом центре образовавшейся композиции висело фото Али Мехмета. Его острое типично турецкое смуглое лицо она успела выучить до мельчайших доступных ей деталей. Чтобы видеть его, Софи даже не приходилось поднимать головы.

Она сидела на кресле, выдвинутом из-за стола в самый центр комнаты, опустив вперед плечи и устало упершись локтями в колени. За распахнутым окном солнечный свет терял свою яркость, но разгоряченная за день духота достигала своего невыносимого пика. За стеной в соседней комнате замолчал Джайлз Хортон. Он долго разговаривал по телефону — она слушала приглушенную вибрацию его голоса, не различая слов, и думала, что отсиживаться за запертой дверью, хороня в себе и макулатуре собственные мысли, не было ей на руку. И вот теперь, когда воцарилась тишина, Софи нужно было встать, но она не решалась.

Когда во вторник Хортон, протолкнувшись в её рот языком и похозяйничав там с минуту, отстранился и, ничего не сказав, ушел, Варгас ошарашено простояла на месте ещё целый час. А очнувшись от оцепенения, в первую очередь бросилась звонить Блэйку — рефлекторно, не осознанно потянувшись к нему за защитой. И он, хоть успел уже заснуть, немедленно вскочил и примчался. Софи рассказала ему о случившемся, — умолчав лишь о поцелуе, ведь до сих пор не знала, как тот воспринимать — и Фер, весело подмигнув, успокоил её, что подозрительность Джайлза естественна и даже необходима, что сам Фердинанд в подозрения в адрес Варгас не верит, и что они вместе сумеют найти настоящего крота. Им лишь стоило продолжать усердно работать.

Этим Софи и была занята всю среду, четверг и часть пятницы. И вот теперь, когда этот крайний день рабочей недели близился к скорому завершению, имела идею, которой стоило поделиться с Джайлзом. Но идти к нему не спешила — её отношение к нему стало ещё более неоднозначным.