Операция «Экзосет»

Они стояли совсем рядом. Он вдруг обнял ее и прикоснулся губами к ее щеке.

– Я люблю вас. Не спрашивайте, как это получилось, но это правда. Я никогда не встречал женщины такой, как вы.

Он поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, но в следующий момент мягко отстранила его. В ее глазах промелькнуло что-то странное, похожее на страх.

– Пожалуйста, Рауль, не надо. Не сейчас.

Он нежно взял ее за руку и кивнул.

– Конечно. Я понимаю. Можно мне позвонить вам утром?

– Да, позвоните, пожалуйста.

Он отпустил ее, взял свой плащ и пошел к двери. Здесь он взглянул на нее и улыбнулся немного виноватой улыбкой. Габриель подбежала к нему и положила руки на плечи.

– Вы были так добры ко мне. Я к этому не привыкла. Очень мало таких мужчин, как вы. Но дайте мне немного времени.

– Сколько хотите. – Он опять улыбнулся. – С вами я чувствую себя таким нежным, что сам удивляюсь.

Дверь за ним тихо закрылась. Габриель прислонилась к ней спиной, переполненная такой радостью, какой никогда раньше не испытывала.

Как только Монтера сел в свою посольскую машину, водитель завел мотор и уехал. Мгновение спустя из парадного на противоположной стороне улицы вышел Тони Вильерс. Он закурил сигарету, посмотрел вслед машине, потом – на окна квартиры. Свет в окнах погас. Он постоял несколько секунд, затем повернулся и зашагал прочь.

* * *

Бригадир Чарльз Фергюсон сидел на кровати, опершись спиной о груду подушек. Он работал, просматривая какие-то бумаги. Зазвонил красный телефон. Это была прямая связь со службой безопасности, штаб которой размещался в лондонском Уэст-Энде, в большом красно-белом здании без всяких вывесок, недалеко от отеля «Хилтон».

– Фергюсон слушает.

В трубке послышался голос Гарри Фокса:

– Получено шифрованное сообщение из Вашингтона, сэр, из ЦРУ. Кажется, они считают, что аргентинцы собираются нанести удар по Фолклендским островам в ближайшие дни.

– Неужели? А что говорят в нашем Министерстве иностранных дел?

– Они думают, что это провокация, сэр.

– Вот как? От Габриель ничего не слышно?

– Пока нет.

– Интересная мысль, Гарри. Рауль Монтера – один из лучших летчиков в Аргентине. У него есть настоящий боевой опыт, а таких у них не много. Если они собираются что-то начать, его отзовут домой.

– Еще умнее в таком случае оставить его в Лондоне.

– Верно. Ладно, увидимся утром. Если до полудня ничего не услышим от Габриель, я сам позвоню ей.

Он положил трубку и вернулся к своим бумагам.

Глава 4

Когда на следующее утро Монтера, в джинсах и летной куртке из черной кожи, явился к Габриель, она только что вышла из ванной и была в том же самом старом халате. Часы показывали только восемь, но он не мог больше ждать.

– Это неофициальный визит, – пояснил он, показывая на свой наряд.

Она поцеловала его в щеку и потрогала крестик, который висел у него на шее на тонкой цепочке.

– Ты выглядишь роскошно.

Она говорила по-английски, и Монтера ответил на том же языке:

– Роскошно? По-моему, это неподходящее слово для мужчины.

– Роскошно! – повторила она с шутливым упрямством. – И не спорь со мной. Я хочу выйти прогуляться. Пойдем через Кенсингтонский сад, потом зайдем в «Харродз». Мне надо кое-что купить.

– Отлично!

Он закурил и сел в кресло, просматривая утреннюю газету, пока она одевалась. Он нашел отчет о вчерашнем заседании парламента, где премьер-министру задавали вопросы о Фолклендских островах. Монтера с интересом углубился в чтение и поднял голову только тогда, когда Габриель вышла из своей комнаты.

В желтой футболке, туго обтягивающей грудь, в белой юбке выше колен и в коротких ковбойских сапожках на высоком каблуке, она выглядела удивительно молодой и свежей. Солнечные очки утопали в ее пышных светлых волосах.

– Идем? – спросила она.

– Конечно. – Он встал и открыл перед ней дверь. – Ты полна сюрпризов. Кто-нибудь говорил тебе это?

– Очень часто.

* * *

Толпа в Кенсингтонском саду была весьма пестрой. Арабы и азиаты всех мастей перемешались с британцами. Люди сидели на траве, прогуливались по дорожкам, мальчишки играли в футбол на поляне. Большинство мужчин провожало Габриель восхищенными взглядами.

Она взяла Рауля под руку.

– Ответь мне на одни вопрос: зачем ты летаешь?

Один из самых дорогих и фешенебельных магазинов Лондона.

– Это моя работа.

– Но ты, наверное, очень богат. Все знают, что в аргентинских военно-воздушных силах полно аристократов. Ты мог бы делать все, что захочешь.

– Попробую объяснить, – ответил он. – У меня был дядя Хуан, брат моей матери. Сказочно богатый человек. Он происходил из старейшей мексиканской семьи, но с самого детства питал лишь одну страсть.

– Женщины?

– Да нет, я серьезно говорю. Бой быков. И он все-таки стал тореро, профессиональным бойцом. Для семьи это явилось величайшим позором, потому что в тореро обычно идут цыгане или бедняки.

– И что же?

– Однажды, мальчишкой, я сидел с ним, когда он наряжался в свой костюм перед выходом на арену в Мехико. Я насчитал на его теле девять шрамов от рогов. Я спросил: «Дядя, у тебя все есть – титул, деньги, власть, а ты выходишь сражаться с быками. Каждую неделю ты рискуешь своей жизнью. Зачем это тебе?»