Операция Энтеббе

Если бы даже приказ был не понят, испуг пришел бы ему на помощь: заложники застыли на своих местах. Два террориста — Джабер и Эль Латиф начали стрелять, один — из автомата, другой — из револьвера. Десантники обнаружили источник огня и обрушили в том направлении целый град пуль.

В течение этих секунд Моше Перец записал в свой дневник: "Несколько ребят вдруг подскочили со своих мест и сказали, что слышат звуки стрельбы. Все легли на пол. Люди повалились друг на друга. Матери прикрывали собой детей. Некоторые побежали в туалеты. Стрельба. Я в туалете. Я думал, что они собрались нас убивать, одного за другим. Крики ужаса".

Одна из заложниц, 56-летняя Ида Борохович, была ранена шальной пулей. Ида была одной из зачинательниц борьбы советских евреев за право эмигрировать в Израиль. Ее сын, Борис Шлейн, видел, как один из террористов, видимо, Джабер, выстрелил в нее; через несколько секунд сам Джабер был убит.

Лизетт Хадад, другая заложница, рассказала:

— Вдруг с потолка стали падать куски штукатурки. Один попал в меня. Но тут на меня упала Ида — и это спасло мне жизнь.

Иосеф Хадад, ее муж, добавил:

— Мы, как обычно, лежали на своих матрасах и пытались уснуть. Когда ворвались солдаты, я схватил стул и спрятал под ним голову. Я решил, что немка стреляет в меня, и начал читать "Шма, Исраэль"[10]. Я считал, что моя жизнь кончена. Вдруг мы увидели мертвых немцев… И вдруг мы оказались снаружи.

Маленький Бенни Дэвидсон рассказывал:

— Я не знал, что это были израильские солдаты. Мы вдруг услышали крики. Мы побежали в туалеты.

Все бежали туда. Мы легли на пол. Отец лег на моего брата, а мать прикрывала меня. Я молился. Я не помню точно, какая это была молитва. Что-то вроде личной молитвы, наверное. "Боже, спаси нас, — сказал я. А потом добавил: — Шма, Исраэль".

Зал наполнился дымом. Кое-кто из заложников забрался под матрасы. Новые десантники ворвались через окна в здание с криками "Исраэль! Исраэль! Тишкеву!" ("Ложитесь!").

Но, несмотря на тщательно разработанный план, на выкрики на иврите, среди матрасов заметались дети. Родители бросались к ним, чтобы прикрыть. Загорелось одеяло, и это испугало двух маленьких дочерей Арье Брольского; отец притиснул их к полу и схватил еще одну девочку, стараясь опустить ее голову вниз. Она вырвалась, поднялась на колени и тут же была ранена.

Перестрелка в зале продолжалась 1 минуту и 45 секунд. Одной из жертв был 19-летний Жан-Жак Маймони, который приехал в Израиль из Северной Африки всего 5 лет назад. Заложники прозвали его "Бармен". Когда кто-нибудь заболевал или падал духом, Жан-Жак старался поднять его настроение, поднося чашку кофе или напиток собственного изготовления из фруктов и кокосового молока. Он и Паско Коен, 52-летний управляющий медицинским страховым фондом, поддерживали бодрость в людях, которые один за другим заболевали желудочными болезнями. У Коена на руке был вытатуирован номер нацистского концлагеря. Жан-Жак — "Бармен" — работал с ним вместе, рядом, "словно мы были отец и сын", сказал потом Коен. Когда началась перестрелка, заложники бросились на пол или застыли, пораженные, на своих местах; но Жан-Жак инстинктивно поднялся. Полный заряд из "Узи"[11] убил его на месте. Его "отец" Коэн, переживший нацистские лагеря, пополз к нему на помощь и был, в свою очередь, смертельно ранен.

Ионни со своими солдатами прочесывал второй этаж, преследуя оставшихся террористов. В одном из туалетов они обнаружили двух террористов с пистолетами; они спрятались под кровать. Как сообщили позже, они были убиты. Другой отряд, действовавший в северной части здания, искал седьмого террориста, Джаэля аль-Арьяма, близкого друга Хадада.

Доктора и санитары, привычные к боевым условиям ("Медицинский персонал Армии обороны Израиля занимает первое место в мире по работе в любых боевых условиях", — сказал позднее глава генерального штаба), быстро вынесли из огня раненых — пятерых гражданских и четырех солдат — и доставили их на операционные столы во второй "Геркулес". Битва на аэродроме вступила во вторую фазу. С расположенной поблизости наблюдательной башни по израильтянам открыли огонь. Солдаты Ионни тут же открыли ответный огонь по башне из базук и пулеметов.

Кто-то закричал:

— Ионни ранен! Ионни ранен! Санитара!

Крик взбудоражил солдат. Ионни был ранен в спину. Истекая кровью, он лежал вниз лицом возле главного входа.

Он попытался встать, затем тяжело рухнул снова и потерял сознание. Его заместитель сообщил о случившемся Шомрону и продолжал действовать в соответствии с разработанным планом.

Все шло своим чередом. Второй "Геркулес" уже развернулся, чтобы принять заложников, которых солдаты с громкоговорителями направляли в его открытый трюм. С другой стороны поднялся 200-футовый столб огня — это взорвался первый из русских "МИГов".