Операция «Фауст»

– Сдается мне, что сейчас схватимся с русскими…

– Воевать с Россией?! Какая глупость! Нам уже достаточно войны. Зачем еще одна?

По цепочке передают приказ отойти в укрытия. Командиры рот зажгли карманные фонарики.

– Слушай приказ фюрера!

Наступила тишина.

– Солдаты Восточного фронта!..

– Что такое – Восточный фронт? Значит, здесь – новый фронт и новая война?…

– …Наступил час, мои солдаты, когда я могу открыто говорить с вами. В этот момент совершается развертывание, которое по масштабам является самым большим из всего подобного, что видел мир. Сейчас вы вступите в упорную и ответственнейшую войну, ибо судьба Европы, будущее германского рейха и нашего народа находятся отныне полностью в ваших руках!

Ротные фельдфебели притащили ящики. Каждому солдату – по тридцать сигарет, пачка табаку. Бутылка шнапса – на четверых.

До вторжения оставался один час. С русской стороны прогрохотал, сияя огнями, пассажирский поезд.

Хохмайстер взглянул на восток. Небо все еще оставалось черным. Близкие, по-летнему горячие звезды никак не хотели скрываться. Он стоял у блиндажа рядом с командиром батальона дивизии «Рейх» – Циглером. Подполковник СС нетерпеливо посматривал на часы и заметно нервничал. То и дело он бросал взгляд на темный молчаливый берег, где начиналась Россия. Ровно в четыре часа после артиллерийского обстрела и авиационного налета его солдаты кинутся в атаку на пограничные части русских.

Но сначала переправятся трое офицеров, переодетых в форму саперных командиров Красной армии. Им поручено захватить мост и обезвредить заряды, если он заминирован. Группу возглавлял Хохмайстер. Поначалу Маркус чувствовал себя неловко в галифе и гимнастерке цвета хаки, но потом привык и сейчас стоял, накинув солдатскую шинель, чтобы никто из посторонних не заметил на нем русской формы.

Иоганн Радлов и Вилли Айнбиндер сидели в кустах ивняка у самого берега. Рядом покачивалась в воде надувная лодка. В ней стоял мотоцикл московского производства с коляской. Как и Маркус, они были в русском обмундировании. Офицер абвера, снаряжавший их перед операцией, предусмотрел каждую мелочь. Документы и приказ о немедленном взрыве моста в связи с начавшейся войной, подписанный командующим Белорусского военного округа Павловым, не могли вызвать подозрений. Все, начиная от ремешка часов, нательного белья, сапог и кончая наганом, было русское. Все трое прекрасно владели языком.

– Итак, встретимся на той стороне моста, – сказал Циглер, хотя Маркус давно был проинструктирован об этом.

Пустынный и таинственный берег пугал командира батальона. Километрах в двух от насыпи стояла пограничная советская застава. Ее, конечно, сомнет авангард, уже выведенный на исходный рубеж. А дальше?… Кто знает, как развернется бой и сколько погибнет солдат в первые минуты войны…

– Для моих ребят ваш пароль «Гамбург». Но советую сразу поднять руки, иначе какой-нибудь «дуб» не преминет выпустить в вас обойму.

– Зачем повторять? Мы давно знаем об этом, – поморщился Маркус.

– Скажите, вы впервые встретитесь с русскими? – спросил Циглер.

– Какое это имеет значение?

– Я с ними столкнулся лоб в лоб в польской кампании, ошибочно приняв их за противника. Скажу вам, у меня сразу вылетели из головы все инструкции…

– За нас можете не беспокоиться, – ответил Хохмайстер и отвернулся.

«Молокосос. Надутый индюк», – ругнулся про себя Циглер и зябко повел плечами.

С западной стороны послышался гул. Он постепенно рос – грозный, как цунами. Казалось, какое-то гигантское чудовище двигалось по небу, сотрясая воздух и землю. В светлеющей выси показались крестики самолетов. Они шли на разных высотах, и оттого создавалось впечатление бесконечности воздушной армады.

Сзади ухнул залп. Через минуту правый берег всколыхнули взрывы. Дремлющие галки сорвались с деревьев, заметались, пронзительно крича. В деревне на русской стороне загорелись дома.

Разом ожила немецкая сторона. Зашевелились кусты, зарычали моторы танков-амфибий, зашлепали о воду надувные лодки и плотики. Работая шестами, веслами, саперными лопатками, солдаты устремились к противоположному берегу.

– Ну, с богом, – кивнул Циглер.

Маркус побежал к своей лодке. Айнбиндер и Радлов ждали его. Сильным рывком он оттолкнул лодку и прыгнул, когда она набрала ход. Загрохотали винтовочные выстрелы. Это русские пограничники стали стрелять по наступавшим. Хохмайстер повернул лодку в сторону – ввязываться в бой не входило в его планы. Метрах в ста по течению он увидел двух пограничников, которые через тальник пытались протащить станковый пулемет. Радлов вскинул автомат, но Маркус повелительным жестом остановил его.

Офицер абвера, готовивший их к операции, говорил о тонкостях русского характера – восприимчивости к обиде, выносливости и терпении, о готовности к состраданию и самопожертвованию, о доверчивости. На этой-то доверчивости, которая еще будет жить в первые часы войны, и строилось задание.