Операция «Юродивый»

Просто поломался немного, чтобы набить себе цену. Пожить неопределенное время на берегу красавицы Волги за казённый счет – что может быть лучше в его положении?

Так холостой и бездетный Савченко стал дедом.

* * *

Роль Ванечки отвели одноименному детдомовцу. Немому. На всякий случай, чтобы не сболтнул лишнего.

Вялов сопроводил лже-Парфёновых до дома, в котором им теперь предстояло жить и выполнять секретное задание, а сам, не медля, вернулся в Калинин. До конца отпуска оставалась ещё целая неделя. Но стажёр Горшков, поймавший его вечером у дома любимой Катюши, передал настойчивую просьбу руководства: к девяти утра явиться в кабинет Никонова.

Пришлось повиноваться.

– Вызывали?

– Присядьте, товарищ лейтенант.

– Спасибо, я постою!

– Что это за кашу вы заварили?

– Какую кашу, Андрей Николаевич?

– Манную, мать твою ети! Что за фурор ты устроил на вокзале?

– Провожал племянника в Москву. А его выкрали уголовники. Я просто обязан был вмешаться!

– Племянника, говоришь?

– Так точно! Сына сестры Илюшу! – на ходу стал импровизировать Павел. Пока будут рассматривать эту версию, он успеет связаться с дядей или Ежовым. Неужели никто из них до сих пор не позвонил Никонову?

– Хорошо. Я проверю. Не дай бог, выяснится, что ты соврал… – пригрозил начальник. – Сгною!

В это время зазвонил прямой телефон.

Никонов схватил трубу и переменился в лице:

– Да! Слушаю! Так точно! Есть!

– Надеюсь, я свободен? – нагло поинтересовался Вялов, сразу догадавшийся, что звонил кто-то из его высоких покровителей.

– Да-да, Павел Агафонович. Простите, если что не так.

– Ничего. Бывает.

– И помните, впредь вы всегда можете рассчитывать на моё содействие.

– Спасибо, Андрей Николаевич…

* * *

С тех пор Вялов стал тайным агентом НКВД. В секретно-политическом отделе УГБ он только числился. Ни на смотрах, ни на собраниях, ни на политзанятиях коллеги его больше не видели. Курсировал по маршруту Калинин – Весьегонск и придумывал всё новые и новые предсказания Ванечки, которые сразу же отправлял в Москву. Почтой, телеграфом, телефоном. Пускай перехватывают – на это он и рассчитывает!

А после первого мая вообще перестал появляться в областном центре. Занял соседний с Парфёновыми дом и наслаждался жизнью. Ежедневно ходил на рыбалку, солил вместе с Савченко рыбу, смолил лодку, плёл сети. Красота!

Только женской ласки и не хватает.

Ничего. Скоро лето. Приедет Катюша – тогда и оторвёмся на полную катушку…

Одно не давало ему покоя – предыдущее нападение на Ваню. Кто его затеял, с какой целью?

Чтобы выяснить это, старший лейтенант несколько раз ездил в Рыбинск, где отбывали наказание Чалый и его подельник – Фёдор Сизов. Ничего нового они не сообщили. Какой-то, со слов Чахлика, прибалтиец, обещал много денег за похищение Ванечки и даже заплатил аванс. Но сделка сорвалась. Из-за бдительности самого Вялова. Где искать щедрого заказчика, бандиты не ведают. В тот день он ждал их в определенное время возле продуктового магазина… «Покажете фото – мы его непременно опознаем», – предложил Сизов. Вот только где это фото раздобыть?

* * *

15 июня в Весьегонск прибыла Катюша. Ошалевший от радости Пашка полдня катал её на лодке по Мологе и Волге. А вечером устроил задушевную беседу, плавно переходящую в допрос, санкционированный сверху.

– Сколько немцев сейчас проходят обучение в твоём училище?

– Пятнадцать, милый…

– Прошу, не называй меня так! – поморщился старший лейтенант, презиравший, как он говорил, «всякие нежности».

– А как? Павел Агафонович?

– Просто Паша.

– Хорошо, милый!

– Опять двадцать пять… Этот Отто, с которым встречался Дейч, сейчас в Твери, тьфу ты, в Калинине?

– Нет. Каникулы. Студенты разъехались по домам.

– Значит, Отто в Германии?

– По всей видимости.

– И когда он уехал?

– Вчера… Нет, позавчера.

– У тебя есть его фото?

– Нет. Нам запрещено снимать иностранцев.

– А если я разрешу?

– У меня нет фотоаппарата.

– Я подарю.

– Тогда другое дело.

– Скажи, хотя бы, как он выглядит?

– Высокий. Статный. Курчавый. Белобрысый. Хватит?

– Это совпадает с портретом, «написанным» Фёдором Сизовым…

– Кем-кем?

– Всё равно такого «художника» ты не знаешь!

– Обижаете, товарищ лейтенант… Серов…

– Сизов…

– Прости. Действительно – не знаю.

– Однако вернёмся к нашим баранам…

– Давай.

– Сколько говоришь у вас немцев?

– Пятнадцать.

– И все блондины?

– Нет – половина.

– А ты не можешь собрать их вместе – и щелкнуть? На память?

– Нет.

– А если я очень попрошу?

– Посмотрим. Все равно раньше первого сентября мы не договоримся.

– Понял…

Конечно, Пашка мог затребовать личные дела немцев в своей конторе, но что-то удержало его от такого опрометчивого шага. Слишком рьяно интересоваться иностранцами – небезопасно. Это «железное» правило он хорошо усвоил на примере своего начальника – Дейча. Хлопнут, как муху, и никакой особый статус не поможет!

* * *

Всё лето они провели вместе. Занимались спортом, плавали-купались, рыбачили, собирали грибы, начавшиеся необычно рано, читали книги, анализировали и обсуждали стихи любимых советских поэтов: Есенина, Блока, Маяковского…