Операция «Карибская рыбалка»

Не привыкший к вранью доктор потупил взор. Он был слишком расстроен случившимся, чтобы как-то оправдываться. Поэтому он просто молчал, разглядывая свои загорелые руки и тяжело сопя. Ларнер остановился напротив него. Голубые глаза впились в беззащитного биолога. Выждав для пущего эффекта пару секунд, он заложил руки за спину и размеренно стал постукивать носком сандалии по полу каюты. Бэнкс по-прежнему сидел, не поднимая головы. Не оглядываясь на Родригеса, Ларнер снова заговорил. На этот раз его тон был чрезвычайно спокоен и до безобразия холоден. Доктор только еще сильнее съежился – для него вот такая вежливость Ларнера была намного страшнее ярости.

– Ясно. Вы надеялись, что Джерри укрепит мину и успеет отплыть. Вы ведь любите своих зверюшек? – Ларнер бросал свои слова, словно вбивая осиновые колья. – Но мина по каким-то причинам не закрепилась на днище и осталась на дельфине. Все испортил человеческий фактор, а вот техника и животные действуют не рассуждая, без эмоций. Из-за вашей сентиментальности, Бэнкс, только что могли погибнуть американские граждане, и эта угроза с них еще не снята, пока цел сухогруз. Поэтому я вам настоятельно советую оставить все ваши фокусы и больше не пытаться спасти животных вместо людей. Мина на Томе должна быть выставлена вообще без замедления: касание и моментальный взрыв. Вам ясно, доктор? Или мне стоит самому проконтролировать ваши манипуляции? Запускайте второго дельфина немедленно.

Глава 34

Борт американского гидроплана

Рев ракетных двигателей был последней каплей, переполнившей чашу терпения Джейкоба Рассела, морского пехотинца Соединенных Штатов Америки, который в одиночестве, если не считать мертвецов под брезентом, сидел на полуразбитом гидроплане. Нервно задышав и покрывшись холодной испариной, он на четвереньках шмыгнул к борту. Прижавшись глазом к пулевой пробоине в фюзеляже, американец как на картинке увидел запуск боевой ракеты с палубы сухогруза. Та смачно окутала судно густым дымом и огненной свечой взмыла в поднебесье.

Рассел сжался в тугой комок нервов и зажмурился. «Это – конец!!! – истерично звучало в его голове. – Сейчас она развернется и ударит прямо в самолет! Прямо сюда!» На своем веку ему приходилось видеть, что остается от тех, в кого попадает ракета, и это отнюдь не придавало ему оптимизма. Рокот становился все глуше и глуше – смертоносный управляемый реактивный снаряд, судя по всему, удалялся.

Внезапно до ушей американца донесся хлопок взрыва. Не сразу сообразив, что ракета уже сработала и не причинит уже вреда ни ему, ни самолету, он несколько секунд сидел на полу, не шевелясь. Затем, словно ужаленный, не вставая с четверенек, ринулся в кабину пилотов. Боясь, что его заметят с палубы сухогруза, он встал на колени и прислонился к разодранному пулей креслу, что-то невнятно бормоча под нос. Руки торопливо заметались по полуразрушенной приборной доске, пытаясь запустить двигатели.

Ему было по-настоящему страшно. Иракские сунниты могли в любой момент пустить еще одну ракету, и на этот раз более точно. Он был уверен, что стреляли именно по нему, и понимал, что шансы запустить проклятые моторы и уйти подальше от захваченного судна у него очень малы. Но он не мог просто сидеть и ждать в гости костлявую старуху с косой.

Испробовав по памяти одну комбинацию тумблеров и выключателей и не добившись эффекта, он стал отчаянно морщить лоб, пытаясь вспомнить правильную последовательность действий. Несколько раз злобно хлопнул себя ладонью по голове, словно подгоняя ленивый мозг. Изменив положение рычажков, он снова рискнул – где-то наверху, в двигателях, что-то зажужжало, а из-под панели приборов сыпанули яркие искры.

Выругавшись, Рассел вернул выключатель в исходное положение и полез туда, откуда только что брызнул фейерверк и доносился запах горелой проводки. Оказалось, перебитые выстрелами провода накоротко замыкали между собой. Кое-как зачистив от полуобгоревшей изоляции, он почти на ощупь скрутил их, при этом несколько раз обжегшись о раскаленную медь.

Появились невысокие волны и начали раскачивать легкий самолет. Его постепенно разворачивало по отношению к стоящему больше чем в полумиле сухогрузу. Покончив с проводкой, Рассел буквально ползком подобрался к входному люку, хотя тот находился уже вне поля зрения арабских экстремистов, и перегнулся за порог. Якорный трос был туго натянут.

Достав рукой до морского узла, Джейкоб после некоторых мучений развязал его. Тонкий прочный конец шустро скользнул вниз и исчез в глубине. Получив свободу, гидроплан более плавно стал переваливаться с борта на борт. Американец вернулся к приборной доске. С каждой секундой оставалось все меньше шансов выбраться из этой передряги живым. Уже не обращая внимания на доносившийся из дальнего конца салона тягостный запах, ведь жара брала свое – биологические процессы разложения мертвых тел необратимы, он принялся оживлять авиационные моторы.