Операция «Карибская рыбалка»

Сергей посмотрел на растерянного капитана, выбежавшего следом за ними, и присел на закрытый люк. Мишин махнул рукой, устало подошел и сел рядом, достав из кармана пачку сигарет. Молча закурил.

— Я все скажу! Ради всех святых! Только достаньте! — глухие стоны едва доносились откуда-то снизу. Капитан затянулся сизым дымом и, прищурившись, стал смотреть в голубую даль. Полундра, сгорбившись, разглядывал узоры на дощатом настиле палубы. Говорить ни о чем не хотелось. Слишком много произошло за этот день. И он еще не закончился.

Глава 16

Куба, Гавана, штаб управления военной разведки

Командир экипажа вертолета, майор кубинской морской авиации, настороженно шел по коридорам сумрачного здания. Ему было явно не по себе. Серые своды потолков словно прижимали к земле, давили своей массой. Гулкий топот форменных ботинок коротким эхом терялся в многочисленных ответвлениях и нишах. Строение было старым, еще колониальных времен и больше всего напоминало ему средневековый замок. И хотя майор никогда не был в Европе, не считая, конечно, Советского Союза, где его обучали управлять вертушкой, он голову готов был дать на отсечение, что именно в таких вот постройках и обитают обычно привидения. По слухам, которым вполне можно было доверять, здесь бесследно сгинуло множество народа. По-настоящему сгинуло. Зашли — и больше уже никогда не выходили, и никто их потом не видел. И искать их было бесполезно, а зачастую и опасно.

Как человек военный, пилот хорошо знал, что разведка и контрразведка тесно переплетены между собой. Стоило ребятам, работающим в здешних мрачных кабинетах, зацепить кого-то на крючок и заподозрить в причастности к шпионажу, и можно было смело ставить на человеке крест. Брали его под белы рученьки хваткие парни, а о том, что дальше происходило, об этом к ночи лучше и не думать. Никто об этом не говорил вслух, но все догадывались, что где-то в подвалах есть даже особые камеры, в которых попавшие в переплет бедолаги мучительно расставались со своими секретами и с жизнью. И, конечно, существовали специально обученные люди, помогавшие узникам поскорее завершить этот процесс.

Загадочность этого здания и отсутствие достоверной информации многократно усиливали всенародный страх перед ним. Не прошли еще те времена, когда человек попадал на мушку спецслужб только за то, что перекинулся парой слов не с тем иностранцем, а то и просто по навету врагов и завистников. Кубинское государство существовало на полувоенной дисциплине и всемогущей цензуре. А самый простой способ установить дисциплину — держать население в постоянном страхе. И это кубинским спецам удавалось вполне.

Перебрав в голове все свои возможные проступки и грехи, за которые им могла заинтересоваться данная контора, пилот уже мысленно прощался с семьей. Просто так ведь сюда не вызывают. А тем более на беседу к самому генералу Дивьезу!

Обреченно шагая вслед за молчаливым офицером, он уже несколько раз доставал свой носовой платок и вытирал им пот, градом кативший по лицу. Наконец они подошли к приемной генерала. Провожатый пропустил его вперед и бесшумно удалился.

Сидевший в приемной юнец в военной форме высокомерно оглядел пришедшего пилота, который нерешительно топтался у входа с фуражкой в руках. Скривив полупрезрительно тонкие губы, юнец выдавил из себя, словно делая одолжение:

— Ожидайте здесь. Вас вызовут.

Майор с готовностью кивнул, сжимая в руках красиво изогнутую фуражку с кокардой.

В это самое время в кабинете у генерала Дивьеза сидели двое. Один из них, вальяжный и ухоженный, широкоплечий мужчина, с красивой сединой на висках, был одет, несмотря на жару, в строгий и дорогой костюм. Он представлял здесь Министерство иностранных дел Кубы. Дипломат нервно барабанил пальцами, украшенными перстнем, по деревянной столешнице. Видно было, что у него большие проблемы, и разрешение их — дело еще не скорое.

На втором посетителе генерала были точно такие же отглаженные шорты и форменная рубашка, как и у него самого. С той лишь разницей, что знаки отличия были поскромнее да награды пожиже. Это был коллега по конторе, отвечающий за связи с Россией. В противоположность своим собеседникам, этот кубинец пребывал в самом радужном расположении духа. Уж такого склада имел характер, как это ни раздражало порой его сослуживцев.

Сам Дивьез привычно восседал в своем излюбленном кресле. Дела шли паршиво, и если бы не второй завтрак, то еще неизвестно, в каком настроении был бы он сам. А вся проблема состояла в том, что с русским сухогрузом, перевозившим демонтированную станцию электронного слежения и прикрывавший ее зенитно-ракетный комплекс, не было связи. Принятое сообщение о том, что судно село на мель, внезапно прервалось на передаче координат. Больше русские на связь не выходили.