Операция «Карибская рыбалка»

— Главный вопрос, от которого зависят наши дальнейшие действия: что стало с командой, — круглолицый коренастый моряк в форме капитана первого ранга раскрыл свою записную книжку в черном кожаном переплете. — Если они живы — в первую очередь надо спасать людей.

— Ежу понятно, — кивнул Сорокин. — Ты лучше скажи как? Есть соображения?

— Если террористы взяли их в заложники, это очень осложнит нашу задачу, — снова раздался простуженный голос. — Кубинцы уже не будут нам помогать. Мало того, ссылаясь на сбитый вертолет, они могут предпринять самостоятельную попытку штурма сухогруза. И я склонен думать, что это самый вероятный вариант развития событий.

— Аргументы?

— Самые простые и потому железные. Если захват удастся — они получат вожделенную станцию слежения. Если нет — погибнут чужие моряки, только и всего.

Сорокин задумчиво вертел в руках карандаш. Какое-то сплошное невезение с этим грузом. С самого начала. Отложив карандаш в сторону, он взглянул на висевшие на стене часы.

— Наша задача — спасти людей и вернуть груз, — более четко сформулировал он. — Скажу откровенно, правильного варианта решения этой задачки я не знаю. Поэтому предлагайте. Мы уже не слепы, но еще пока безруки. Наш спецназ уже в воздухе, но только через десять часов ребята будут на месте. Что террористы могут предпринять за это время?

Моряк, старательно чертивший в записной книжке какие-то схемы, поднял голову:

— Самое худшее — взорвут судно и расстреляют всех наших ребят. Невероятный вариант — уберутся подальше с сухогруза, оставив его в покое. Но я бы на их месте развернул систему ПВО и выдвинул требования.

— Логично, — оживился Сорокин. — Сколько времени экстремистам понадобится, чтобы подготовить комплекс к стрельбе?

— Если у них есть специалист, то часа полтора, может, больше. Комплекс все-таки не предназначен для палубного использования, да и находится в транспортном положении. Если же специалиста нет, они с ним не справятся никогда: там ведь сплошная электроника. Могут взорваться при неправильном обращении и всех загубить, — капитан первого ранга смотрел в потолок, словно считывая оттуда невидимые надписи. — Но у меня большие опасения, что террористы и кубинцы действуют в сговоре и ракетчик у них найдется.

— Какие-то факты или просто шестое чувство? — спросил его охрипший контрразведчик.

— Есть информация, что все препятствия, учиненные нам гаванскими властями, были организованы или кубинской военной разведкой, или с ее подачи.

— Это многое объясняет, — Сорокин поднялся и стал шагать по кабинету. — Слишком много совпадений для простого невезения.

— Против хорошо спланированной диверсии один человек, даже если это специалист уровня Павлова, мало что может сделать, — вздохнул каперанг, листая свой блокнот. — И помочь ему некому было — взвод морской пехоты из молодежи одной, да еще урезан до десятка.

Подойдя к карте на стене, контр-адмирал принялся разглядывать цветные кнопки, которыми была украшена Куба и ее окрестности. Простуженный контрразведчик прокашлялся.

— Выходит, кубинцы будут не в восторге, когда мы запросим их поддержки для работы нашего спецназа. Откажут как пить дать.

— Да уж, это дохлый номер, — Сорокин продолжал сверлить глазами Остров свободы. — Придется оставить кубинцев в неведении.

— Вы хотите сказать, что наши парни будут действовать нелегально?

— Получается, что так, — контр-адмирал вернулся за свой стол. — Да не первый раз безо всяких разрешений в чужой огород полезем. Высадим их на российское торговое судно, которое находится уже неподалеку. Сделаем это в нейтральных водах. А судно имеет разрешение на пересечение кубинской границы. Ну и так далее.

— Неплохой ход, — каперанг пожал плечами и чиркнул что-то в свою книжицу. — А дальше что?

— Дальше будем надеяться на матушку удачу и наших парней из спецназа флота. От них будет все зависеть. Разведают обстановку, захватят судно. Попытаются освободить заложников.

— Разрешите, товарищ адмирал? — капитан второго ранга с куцей рыжей бородкой решил наконец высказаться. — Вы считаете, разумно целиком уповать только на силовые методы решения вопроса? При штурме ведь могут погибнуть люди. Я ничего не имею против спецназа, но они не боги. Может, стоит попытаться начать переговоры?

— Где-то я уже сегодня слышал такое, — не без иронии ответил Сорокин. — Ах да, вспомнил! Звонили мне из правительства с такими же рекомендациями. Они даже готовы сами туда лететь и договариваться. Завтра или послезавтра, как освободятся от других дел. Вот только никто не учитывает, что террористы могут оказаться и смертниками, которым вообще ничего не нужно, кроме привлечения внимания, и вообще кем угодно. И что-то мне лично не верится, что людей, сбежавших из заключения и с легкостью сбивших вертолет, можно будет уговорить добровольно сложить оружие. Поэтому я действительно, вы правильно выразились, уповаю на профессионализм наших боевых пловцов и знаю, что они понапрасну подвергать риску жизни заложников не будут. Потому и жду, когда у нас появится там, за океаном, реальная сила, способная действительно что-то исправить.