Операция «Моджахед»

Мы условно делим Чечню на три части. Те районы, что расположены к северу от реки Терек, называем северным фронтом, а остальная часть подразделяется на западный фронт (к западу от реки Аргун) и восточный (к востоку от реки Аргун). Командующим западным фронтом является Доку Умаров. Восточным командует Абу. Территория на границе между Ингушетией и Чечнёй входит в зону ответственности командира Хамзата (это такой позывной у Руслана Гелаева).

С Шааманом, как и приказал Абу, были тридцать его бойцов и два десятка вьючных лошадей. И нас четырнадцать, четверо — мы, управление, и десяток личных гвардейцев Абу (все — наши земляки). Все наши были верхом на лошадях. Абу лошадей любит, это у него в крови, как у каждого чистокровного араба. Кроме того, лошадь в партизанской войне очень удобна. Если лошадь правильно вышколена, это универсальный помощник моджахеда. На лошади можно ездить ночью, она в пропасть не упадёт, в отличие от машины, не издаёт далеко слышных звуков, а на узких горных тропах — это единственное «транспортное средство», которое можно использовать в таких условиях. Ну, ишака, конечно, тоже можно использовать. Но он очень упрямый, тихо ходит и орёт громче любого танка.

К тому моменту, как мы подъехали, Шааман уже устал ждать, но недовольства не высказал. Кто он такой? Просто командир отряда, А Абу — амир, командующий.

Абу коротко поставил задачу: выдвигаемся в Калмык-Юрт, для пополнения запасов продовольствия и медикаментов. Вопросы есть?

Я перевёл. Абу хорошо знает русский, немного понимает чеченский, но принципиально разговаривает со всеми только на арабском. Он считает так: каждый правоверный мусульманин должен знать язык пророка, язык, на котором написана Книга книг. Нам приходится воевать во многих странах мира, что теперь, все языки учить? Но чеченцы очень гордые, они это не понимают. Поначалу бывали недоразумения, поэтому меня и приставили к Абу как универсального переводчика. Я не просто переводчик, а как бы буфер между нашим амиром и остальными воинами джихада неарабского происхождения. Если уж быть откровенным до конца, то Абу у нас немножко расист. Он считает полноценной нацией только нас, арабов, а остальных воспринимает как второстепенное приложение к джихаду. Когда мы разговариваем между собой, амир называет чеченцев мамлюками[2]

.

Итак, я перевёл распоряжение Абу. Шааман был озадачен. Он приготовился к ночному рейду в предгорья. А ехать, оказывается, никуда не надо, просто прогуляться в соседнее село. После непродолжительной паузы Шааман уточнил: Шамиль знает об этом?

— Что этот верблюд о себе думает? — нахмурился Абу. — У него кто командир — я или Шамиль?

Шааман по тону догадался, что амир недоволен. Он поспешил объяснить: если амир помнит, до сего момента все его команды выполнялись беспрекословно, точно и в срок. Но сейчас вопрос стоит о том, чтобы взять дань с родного для Шамиля села. Это в семи километрах западнее Ведено, Шамиль там всех знает, полсела — его родня. Поэтому он и переспросил.

— Шамиль в курсе, — поспешил сообщить я, не дожидаясь реакции амира. — Думаешь, кто-то посмел бы пойти туда без его разрешения?

Это я уже от себя добавил, говорю же — я буфер между Абу и местными, мне конкретно за это «Братья» платят деньги. Иначе нашего славного амира упёртые в своей гордости чеченцы давно бы уже посадили на кинжал и у «Братьев» возникла бы проблема, как управлять после такого скандала освободительным движением в этом несостоявшемся имамате. Потому что когда режут твоего верховного эмиссара, пусть ты даже и очень заинтересован в этом регионе, ты должен прежде всего ответить на такое тяжкое оскорбление. Поэтому лучше сделать всё, чтобы предотвратить такое.

Шааман был удовлетворён ответом. Он скомандовал своим людям выдвигаться, мы последовали вслед за ними.

— Как они мне все надоели, — пожаловался мне Абу. — До того тупые — сил нет. Всегда задают вопросы, когда даёшь команду. Обязательно им надо знать, против кого акция, не пострадают ли при этом достойные люди, и так далее... Ни разу ещё такого не было, чтобы сразу ответили «да, амир» и сломя голову бросились выполнять приказ. Неужели все мамлюки во все времена были такими? Если это так, то я нашим султанам сочувствую...

Через некоторое время мы подъехали к Калмык-Юрту. Было уже темно, лиц не видно, но я чувствовал, что амир немного напряжён. Калмык-Юрт — это наша маленькая победа и одновременно проверка на прочность, выражаясь европейским языком, рейтинговый тест для амира.

Раньше мы всё, что надо, брали в равнинной части. Для этого приходилось проводить длительные рейды, рисковать, передвигаясь по местности, где стоят части и посты федералов. Веденский район вообще не трогали. Это родина Шамиля, тут и говорить больше нечего.