Операция начнется в подень

– Не знаю, не знаю, по-моему, тут и думать нечего. Надо допустить их до аукциона, получить с них свою долю, а там пусть разбираются друг с другом. Дальше не наша забота. Победит, как говориться, сильнейший.

– Ты слишком легковесно рассуждаешь, тебе все кажется простым. Если я допущу эту московскую команду к пирогу – станет известно всем: и Генералову, и Матвею, и губернатору и гэбэшникам. Мне могут оторвать башку за такие дела, а я этого не хочу, мне башка еще пригодиться.

– Боже мой! Не пугай себя и меня. Если всё так обстоит серьезно, ну их на фиг, этих иностранцев! Денег и так нам хватит – решила отступить Екатерина, приняв доводы Плотникова близко к сердцу.

Она понимала, что игра, к которой ею усиленно подталкивался Плотников, действительно была рискованной. Здесь никто не мог угадать дальнейшего хода событий, это была лотерея чистой воды. На улице пачками валили всех: и бизнесменов, и чиновников, и банкиров, словно некто – может в Кремле, а может на небесах, выдал лицензию на отстрел. Эти лишние люди в "галерее лишних людей", очевидно, были не нужны новой России в таком количестве.

Увидев, что Екатерина перестала настаивать, Плотников, перед тем немного раздосадованный начатым Красовской разговором, несколько успокоился.

Некоторые люди, когда их усиленно начинают о чем-то просить и настаивать, инстинктивно сопротивляются, не слушают разумных доводов. Но когда Екатерина решила отступить, Плотников, наоборот, стал снова и снова возвращаться мыслями к мутным ребятам из-за бугра, "московским иностранцам", как он их называл. Мысль срубить зелени, поиметь всех участников одним разом, завела его, привела в возбуждение. Она, эта мысль, показалась ему уже не такой опасной, не такой страшной, а при определенных условиях вполне осуществимой.

С удовольствием допив чаю, Плотников перебил Екатерину, рассказывавшую об очередных торгах, которые проводились в последнем месяце:

– Знаешь, пожалуй, стоит прислушаться к твоему предложению. Я сейчас пораскинул мозгами – ты, видимо, права, нам можно здесь отыграть свой интерес. Но не так, как ты предлагала…

– А как? – спросила Екатерина, продолжая удивленно смотреть на Плотникова.

Тот хитро подмигнул.

– Нам надо прикрытие, иначе будет хреново.

– Ты имеешь ввиду ментов?

– Нет, причем здесь они! – Плотников поморщился, – нам надо организовать указание из Москвы о допуске к аукциону фирмы "Вест финанс". Тем более, сейчас очень модны рассуждения о привлечении иностранных инвесторов. Думаю, это удастся. Мы возьмем под козырек и выполним волю вышестоящих товарищей.

– Миша, ты такой умный, – манерно произнесла Красовская, поправляя тонкими изящными пальцами очки – всегда найдешь выход.

– Мозги горят!… Катюш, – Михаил Яковлевич плотоядно улыбаясь, посмотрел на неё, – не хочешь снять напряжение после трудового дня?

Сидевшая в приемной секретарь, услышала, как включилась громкая связь, начальник сказал:

– Настя, я буду занят около часа, никого не принимаю.

– Поняла, Михаил Яковлевич!

Настя встала и подошла к двери в кабинет председателя комитета, прислушалась. Перед этим, когда носила чай в его кабинет, она нарочно не стала закрывать плотно дверь. Она услышала, как щелкнул замок в комнате отдыха Плотникова. Настя осторожно закрыла дверь до конца и вернулась на свое место.

Весь разговор Плотникова с Красовской был ею подслушан.

Выходило, что ушлый Михаил Яковлевич хотел кинуть всех, в том числе и Виталия Константиновича, как она называла Матвея, с которым встречалась уже несколько раз. Матвей рассказал ей о заводе, обещал, что поможет с работой мужу Насти, когда тот выйдет из зоны.

Настя прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.

Она сняла трубку и набрала номер офиса Матвеева в "Эльдорадо". Трубку поднял сам Виталий Константинович.

– Да, слушаю, – сказал он.

– Виталий? – спросила Настя.

– Да, да, слушаю. Настя, ты что ли?

– Да. Я кое-что узнала, вот решила позвонить.

– Говори, я слушаю, – в третий раз произнес Матвей, уже более нетерпеливым тоном.

– Сегодня Красовская приходила к Михаилу Яковлевичу, она и сейчас у него, разговор шел о приватизации завода, который вас интересует…

Несмотря на близкие отношения с Матвеем, Настя не решалась называть его на "ты". Он внушал ей не только уважение, но и какой-то животный страх: этот холодный ледяной почти немигающий взгляд, эти тонкие жестокие губы. Всё вызывало в ней внутренний трепет, едва она представляла его лицо. Но любовником он был хорошим, намного лучше мужа.

– О чем они говорили? Что-нибудь важное? – спросил Матвей.

– Вроде к участию в аукционе по заводу хотят допустить иностранцев, они, то ли прислали заявку, то ли скоро пришлют…

– Что за люди? Откуда? – голос Матвея изменился – приветливые, ласковые нотки исчезли, тон стал деловым и жестким.

– Я не все расслышала, говорили они тихо, какие-то богатые иностранцы. Плотников поначалу сказал, что откажет им, а потом…передумал.

– Как передумал? Вот, гнида! Меня за лоха держит, кинуть хочет?

– Там эта, хитрая змея Красовская, всем вертит. Она его, наверное, уговорила.

– А что они сейчас делают?

Настя хмыкнула в трубку.