Операция начнётся в полдень

Егоров промолчал, только усы его под худым и длинным носом грозно встопорщились.

— Так что! — сказал он уже несколько другим тоном, — как я понял, вам надо организовать краткосрочный отпуск для пары зеков?

— Да, — подтвердил Усольцев — только, время мы обговорим с вами позднее, сейчас мне надо встретиться с этими людьми, посмотреть на них. Может, они для нас не годятся.

— Это мы устроим. — Егоров поднял трубку и сказал: — Антон Семенович, к вам подойдут сотрудники ФСК, да, да из контрразведки, окажите им максимальную помощь. Выделите помещение и всё такое. Они хотят там побеседовать с несколькими зеками, вызовите кого скажут.

Затем Егоров обратился к Усольцеву:

— На КПП вам выделят комнату. Я, к сожалению, проводить вас не смогу — работы много, но Василий знает дорогу. Будете в наших краях заходите в гости, всегда рад увидеть.

— Конечно, взаимно! — отозвался Усольцев, усмехаясь про себя внезапной податливости начальника колонии.

КПП располагалось неподалеку от административного здания. От него в обе стороны широкими полосами шли столбы с колючей проволокой. Зеленые большие ворота, через которые на территорию колонии заезжали машины, были наглухо закрыты. За КПП собственно и начиналась зона.

Дежурный по КПП, который, видимо, и был Антом Семеновичем, сразу предоставил комнату и вызвал не беседу нужных контрразведчикам людей. Покашливая в кулак, он вытащил две пачки сигарет и отдал их Усольцеву, чтобы легче было наладить контакт при разговоре.

Перед выездом Усольцев ознакомился с материалами, относящимися к вербовке трех источников. Для поставленных целей он отобрал двух помоложе.

Первым привели худощавого бритого парня с бегающими неприятными глазами. Увидев на столе пачку сигарет, он по лагерной привычке взял их без спроса и попросил закурить. Куроедов зажег огонь в зажигалке, поднес к сигарете.

— Ну что, гражданин Грачев, — сказал он ровным тоном и Усольцев отметил про себя, что Куроедов уже приобрел опыт общения с местным контингентом, держался спокойно, уверенно, — сможете нам помочь?

Грачев глубоко затянулся.

— А что надо делать, граждане начальники? Завалить кого или на гоп-стоп взять?

— Да ничего особого, — вступил в разговор Усольцев, — надо одному человеку сказать, что у вас есть подельники готовые продать оружие.

— Стволы, значит? — Грачев снова затянулся и практически в две затяжки выкурил сигарету. Потом без перерыва взял новую.

— Да, — подтвердил Усольцев, — затем этого человека, если он согласится купить, надо отвести к другому, который тоже будет отсюда. А там уже наша забота.

На лице Грачева забегали глаза.

— Чё я с этого буду иметь, начальник? Мне надо телок, пойла побольше, да колеса — поторчать. А может и срок скостят?

— Насчет срока сомневаюсь, это ты загнул! — усмехнулся Куроедов и румянец выступил на его щеках, — но какие-нибудь послабления в режиме мы сделаем.

— Когда надо начинать?

— Скоро, гражданин Грачев, скоро, — ответил ему Усольцев.

Потом привели заключенного по кличке «Бес». Усольцев предложил ему то же самое, что и Грачеву и, в общем-то, долго уламывать того не пришлось. Однако, едва узнав, что он будет работать в паре с Грачевым из второго отряда, Бес переменился в лице.

— Я с ним работать не буду.

— Чего так? — удивился Усольцев.

— Да он же опущенный, гребень, петух. Я с ним работать не буду, а то сам зашкварюсь.

Чтобы не обсуждать эту тему и не тратить время попусту, Усольцев отправил Беса назад в свой отряд и за неимением других вариантов вызвал на беседу третьего источника — зека по кличке «Калина».

Это был небольшого роста сорокалетний мужчина, имевший много наколок на руках. Усольцеву он почему-то сразу не понравился, с первого взгляда. Он чувствовал затаенную злобу, внутреннее отторжение, впрочем, тщательно скрываемое. Если бы подполковник не знал, что перед ним сидит завербованный уголовник, который добровольно сотрудничал с органами контрразведки, то подумал бы, что к нему на беседу привели какого-нибудь лагерного авторитета, пахана.

Однако делать было нечего и Усольцев, осторожно прощупывая, завел разговор. Он, не вдаваясь в детали, объяснил, что должен сделать Калина и пообещал, что поспособствует облегчению его пребывания в колонии. Калина все понял и согласился с предложением без особых раздумий. Голос его был неприятный, резкий.

Он взял со стола пачку сигарет и попросил еще, для братвы. Куроедов достал из кармана и отдал ему две пачки, запасенные заранее перед посещением колонии.

В общем, дело было сделано. Они попрощались с дежурным офицером, и, не заходя к начальнику колонии, поехали назад, в Уральск. По дороге не разговаривали, обсуждение при водителе оперативных дел не практиковалось.

Немного укачивало. Усольцев только смотрел на дорогу, иногда переводя взгляд по сторонам, где мелькали, безостановочно проносясь мимо, стройные зеленые сосны. Он протянул руку и включил автомобильное радио. Зазвучала песня Аллы Пугачевой «Любовь похожая на сон», которая ему нравилась.