Операция «Одиночество»

«Если сможем» — добавил он про себя. Подчиненным не следовало знать о сомнениях командира. А сомнения эти были вполне обоснованы. Перегруппировавшись, Патруль снова пошел в атаку, но на этот раз вперед выдвинулись тяжелые корабли, явно намереваясь в упор расстрелять имперцев из мезонных орудий. У Бразраара оставалось всего восемь таких излучателей — четыре на его авианосце и по два на двух уцелевших крейсерах, второй авианосец, сильно искалеченный попаданием «смерча», лишился не только мезонов, но и половины остального вооружения, став практически непригодным для боя. Огневая мощь противника была куда больше.

— Установить связь с контр-адмиралом Криллом.

— Есть, сэр.

Через мгновение на экране появился командир второго авианосца. Контр-адмирал Крилл был стар, намного старше Бразраара. Когда-то он был учителем нынешнего командующего, но впоследствии Бразраар за счет личных качеств или за счет личных связей сумел пройти по лестнице карьеры дальше, чем его бывший наставник. Они давно дружили, если можно назвать дружбой отношения подчиненного и его непосредственного начальника, очень редко выходящие за рамки служебных вопросов. Но так или иначе, Бразраар по своему любил Крилла, по возможности поддерживал его, и сейчас смотрел на него с тоской в глазах.

Крилл был в повязках — видимо, получил ранение при попадании торпеды в его корабль. Сквозь бинт проступила кровь, тем не менее его голос был тверд и спокоен.

— Слушаю вас, адмирал.

— Крилл… Мне тяжело об этом говорить, но настала пора вам принять на себя ответственность за судьбу эскадры. Вынужден приказать вам атаковать «Элеонору».

— Вы же понимаете, что это самоубийство. — это был не вопрос, скорее утверждение. Контр-адмирал всего лишь хотел уточнить ситуацию.

— Да. И тем не менее, я надеюсь, что вы сможете отвлечь Патруль хотя бы на две-три минуты, чтобы мы смогли убраться отсюда. Или хотя бы заставите макак разрядить в вас свои мезонные пушки, которые не оставят от нас и мокрого места, если они откроют огонь по флагману.

— Я понял приказ, сэр. Разрешите выполнять? — голос был по прежнему спокоен. Казалось, что контр-адмирал не вполне понял, что жить ему осталось как раз те самые две-три минуты.

— Выполняйте. И поверьте, Крилл, мне очень жаль, что сейчас я вынужден пожертвовать вашим кораблем и… вами, однако другого выхода нет. Если сможете, покиньте корабль.

— Нет, сэр, извините, но я останусь на борту своего авианосца. Прощайте.

Алмейда разразился проклятиями, когда увидел, что один из двух оставшихся в живых авианосцев на полной скорости устремился к «Элеоноре», намереваясь, по-видимому, таранить ее. Два мезонных луча прошли за кормой камикадзе, несколько торпед, выпущенных почти в упор, были тем не менее перехвачены заградительным огнем рекнов. Еще одна торпеда поразила защитное поле рекна, но не только не заставила его маневрировать, напротив, огромный корабль лишь увеличил скорость, неотвратимо приближаясь к флагману Патруля. Алмейда отдал приказ, и все четыре мезонных пушки почти в упор ударили по нападавшему, однако к несчастью, попадания были недостаточно точными — лучи сорвали остатки защитных полей, в трех местах пронзили корпус насквозь, превратив рубку управления в пар вместе с теми, кто там находился, однако авианосец, представлявший сейчас скорее кусок металла с двигателями, чем боевой корабль, продолжал двигаться вперед.

— Мы не успеем убраться с дороги — спокойно заметил Сергеев. — Столкнемся, как пить дать.

— Не каркай. Внимание всем пусковым, бейте «смерчами», всеми, что остались. Огонь!

Рой ракет ударил в лоб надвигающейся громаде, однако в данный момент взрывы не производили нужного эффекта — почти половина корабля была разнесена на атомы, однако остаток — довольно массивный — продолжал надвигаться на «Элеонору».

Еще два голубых луча прорезали пространство — не задев все еще неповрежденного бункера с антивеществом, они проделали в оплавленном корпусе две огромных дыры, диаметром в несколько десятков метров, однако это уже никак не могло повредить мертвому кораблю. Теперь казалось, что столкновение неизбежно, тем более, что путь к спасению — уход на струну, был недоступен «Элеоноре», как и рекнам, ей оставалось еще несколько минут до полной зарядки батарей.

Мезонные орудия всех кораблей эскадры били по рекну, пока наконец один из лучей не зацепил-таки топливный бункер. Остатки авианосца исчезли в огненной вспышке, однако он уже был настолько близко от флагмана, что и ему изрядно досталось.

В один миг «Элеонора» лишилась всего лобового защитного экрана. Броня в основном устояла, чего нельзя сказать о вспомогательном оборудовании и вооружении — чуть ли не треть лазерных и импульсных батарей вышла из строя, один из флайдеков был серьезно поврежден, три из четырех мезонных орудий перестали существовать. Корпус был пробит в трех местах, погибло около тридцати человек, обслуживавших пушки.