Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ

В ПИДЕ было решено активизировать в «операции Делгадо» «третий источник». «Третьим источником» служили донесения осведомителей и агентов. Одним из осведомителей в Бразилии был некий Жулиу Мариу Тейшейра, числившийся в картотеке ПИДЕ под псевдонимом Жоржи. Тейшейра выполнял отдельные поручения, в штате ПИДЕ не состоял, и платили ему за каждое задание «сдельно». С появлением Умберто Делгадо в Бразилии пидевское начальство обещало Жоржи сделать его штатным агентом. Правда, лишь в том случае, если Жоржи сумеет «показать себя в деле».

Агенту ПИДЕ, работавшему «под крышей» португальского посольства в Бразилии, поручили активизировать работу Жоржи в случае прибытия в страну Делгадо.

* * *

Полковник Вандервон также не сидел сложа руки. Вызвав к себе консула посольства США в Порту, полковник велел ему сразу же после того, как Делгадо покинет территорию Португалии, приехать вместе с Актрисой в Лиссабон, где Родригу ди Абреу дадут новое задание.

Консул удивился: контакты с осведомителями поддерживали работники рангом пониже Вандервона, но приказ есть приказ, и его необходимо выполнять.

Вандервон не пожелал раскрыть карты даже перед своим сотрудником: он не собирался нарушать инструкции и не намеревался сам встретиться с Актрисой. Это должен был сделать новый сотрудник ЦРУ, второй секретарь посольства США в Португалии Уильямс Биел, несколько дней назад прибывший в страну.

Задуманная встреча состоялась сразу же после отъезда Умберто Делгадо.

МЕРТВЫЙ СЕЗОН В РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

Самолет из Лиссабона запаздывал. А в рио-де-жанейрском международном аэропорту Галеао его появления с нетерпением ждали около ста португальцев.

Среди встречающих Умберто Делгадо находился Жулиу Тейшейра — Жоржи. Никто на него внимания не обращал, так как активного участия в деятельности португальских оппозиционеров, нашедших себе убежище в Бразилии, Тейшейра не принимал, статьи в издаваемую португальскими политэмигрантами ежемесячную газету «Португал демократико» не писал и с трибун различных собраний и торжественных заседаний не выступал. Поэтому Тейшейра во время встречи Умберто Делгадо исполнял, как говорят актеры, «роль толпы».

Многие эмигранты связывали с предстоящим прибытием в Бразилию Делгадо надежды на объединение оппозиционных сил. Но добиться этого было очень и очень трудно.

Приезд Делгадо в Рио пришелся на 21 апреля — День Тирадентиса. Национальный герой Бразилии, поднявший в конце XVIII века восстание против португальских колонизаторов, Жоакин Жозе да Силва Шавьер по прозвищу Тирадентис в этот же день, 21 апреля, 167 лет назад погиб, четвертованный португальскими властями. Имя Тирадентиса стало в Бразилии символом борьбы против колониального гнета и вдохновляло поколения бразильских революционеров. Поэтому Делгадо, любивший к месту и не к месту проводить параллели и сравнения своей судьбы с судьбами великих людей, посчитал символичным прибытие на бразильскую землю именно в День Тирадентиса. «Может быть, мне, — говорил он, — суждено принять через полтора столетия эстафету, оставленную Тирадентисом. Он боролся за освобождение своей страны, я сражаюсь за освобождение Португалии».

Уже у трапа Делгадо подняли на руки и так через поле несли до входа в аэровокзал. Потом возник импровизированный митинг, где произносились страстные речи, скандировались лозунги: «Да здравствует Делгадо!», «Долой фашистскую диктатуру Салазара!», и генералу даже показалось, что опять наступили дни, похожие на пережитые им во время предвыборной кампании.

Организаторы встречи зарезервировали почетному изгнаннику номер в одной из лучших в то время гостиниц города — отеле «Глориа». Из окна номера Делгадо открывался прекрасный вид на вход в бухту Гуанабара и омываемую ее водами гору Пао ди Асукар, которая почему-то у нас переводится как Сахарная голова, хотя дословно бразильское название означает «Сахарный хлеб».

После довольно тяжелого перелета Делгадо собирался немножко отдохнуть, но сделать это не удалось, так как, к своему удивлению и возмущению, он обнаружил в номере спрятавшегося там еще до его прихода юркого репортера из журнала «Маншети». Выпроводив непрошеного гостя, Делгадо вспомнил, что некоторые из встречавших совали ему какие-то конверты, которые он, не раскрывая, положил в карман плаща.

Ознакомившись с посланиями, генерал понял, что они не отличаются разнообразием. Авторы многих из них жаловались на атмосферу склок и междоусобиц, существовавших между различными эмигрантскими группами. Большинства из упоминавшихся в письмах людей, да и самих авторов писем генерал не знал, и единственный вывод, который он сделал, был далеко не утешителен: бразильская эмиграция разобщена, и лучше не обольщать себя надеждой на создание в ближайшем будущем монолитной организации, способной на проведение единых акций против португальского режима.

Сидя в гостинице, генерал и не подозревал, что в это время за несколько тысяч километров от Рио-де-Жанейро, на другом берегу Атлантики, неоднократно упоминалось его имя. Упоминалось без каких бы то ни было восторженных восклицаний и возгласов.