Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ

Так на большой скорости, по мокрой скользкой дороге они двигались по направлению к Беже. Вдруг Умберто Делгадо, посмотрев на часы, приказал водителю поставить машину на обочину дороги. Удивленный шофер выполнил просьбу. Генерал пояснил: «Через минуту завершается этот год. Мы должны отметить победу над Салазаром и в то же время встретить год 1962-й». Открыв чемоданчик, он вынул оттуда «секретный сверток», который с такими предосторожностями везла на руках Аражарир Кампос от самой Севильи. Развернув его, он вынул бутылку «порту» и три рюмочки,

Признаться, Аражарир была крайне разочарована, поняв, что ради этого театрального жеста ей пришлось пережить столько волнений.

Генеральский мундир, бутылка «порту» и рюмочки — такие мелочи помогают понять характер и натуру Умберто Делгадо.

Группа заговорщиков, возглавляемая капитаном Варелу Гомешем, должна была овладеть гарнизоном в Беже примерно около часа ночи. Однако план этот полностью провалился. Попытка захватить гарнизон закончилась неудачей, а все участники нападения арестованы.

Умберто Делгадо удалось избежать ареста. 11 января он пересек границу в районе Барка-ди-Алва, а Аражарир Кампос южнее, в районе пограничного пункта Вилар-Формосу.

Добравшись до Мадрида, Умберто Делгадо и Аражарир за несколько часов получили въездную визу в Марокко и на другой день прибыли в Рабат. Четыре дня спустя они уже летели в Бразилию.

Так очередной неудачей завершилась еще одна попытка Умберто Делгадо совершить в Португалии военный переворот.

«РИО-ТИНТО-ЗИНК» ПЛЮС ДВА ПРОХОДИМЦА

Вернон Уолтерс собирал чемоданы. Его перебрасывали в Бразилию. Конечно, Италия — европейская страна, древняя культура, приятное общество, светские приемы, налаженные связи, но все-таки перевод в Бразилию надо расценивать как дальнейшее продвижение по службе. После получения приказа о переводе Вернон Уолтерс внимательно стал следить за событиями, происходящими в Бразилии, прекрасно отдавая себе отчет, какие задачи поставит перед ним начальство.

К власти в Бразилии пришел Жоао Гуларт, наметились тенденции сближения с Кубой, были восстановлены отношения с Советским Союзом.

Вернон должен был работать на военную разведку и, конечно, на ЦРУ.

Передача дел несколько затянулась, так как необходимо было не только свести нового резидента ЦРУ Томаса Карамессинеса с главными итальянскими исполнителями поручений, поступавших непосредственно к Уолтерсу из штаб-квартиры в Ленгли, а и подвести баланс в отношениях с отдельными осведомителями, поддерживать связи с которыми Карамессинес считал излишней обузой для себя. Среди этой категории осведомителей находилась известная нам парочка — Марио Бизоньо и Мариу ди Карвалью. В конце февраля состоялась последняя встреча Вернона Уолтерса с двумя другими проходимцами.

— Это наша последняя встреча, — начал свой монолог Уолтерс. — Я покидаю Италию, и, может быть, мы с вами больше в этом грешном мире не увидимся, хотя, конечно, пути господни неисповедимы. Я понимаю ваше огорчение: вы лишаетесь дополнительного источника дохода. Могу сказать, куда еду, — в Бразилию.

— К нашему генералу? — вскричал Карвалью.

— Вы мыслите мелкими категориями. Делгадо меня абсолютно не интересует. А вы — как хотите. Это ваш президент. Правда, несостоявшийся. С этого дня со мной вас ничто не связывает. Прежние обязательства теряют свою силу.

— Но мы готовы оказывать посильное содействие, — произнес Бизоньо, явно расстроенный новостью, преподнесенной Уолтерсом.

— Понимаю, вы всегда сидите на мели. Вам постоянно недостает для полного счастья столь дефицитных у вас лир.

— Синьор Уолтерс, что говорить о полном счастье? Знаете, чем я занимался десять дней назад?

— Не имею ни малейшего представления. Верно, разрабатывали какую-нибудь крупную финансовую махинацию?

— Я участвовал в массовой съемке. Подрядился выступать за каких-то две тысячи лир в эпизоде фильма «Клеопатра» в толпе статистов, как люмпен-пролетарий, и был даже доволен.

— Вот видите, вы получили удовольствие. Вас будут показывать в кино, может быть, даже вам вручат как лучшему второстепенному актеру приз на Каннском фестивале.

— Вы смеетесь, а мне абсолютно не до смеха, мистер Уолтерс.

— К сожалению, ничем не могу быть полезен. Но запомните одно: вы вправе распоряжаться своим временем, которое до этого затрачивали на выполнение моих просьб. У вас накопился кое-какой опыт, используйте его по своему усмотрению. А сейчас мы с вами простимся, и, видимо, в последний раз я заплачу за кофе и за коньяк, выпитый Карвалью. Впрочем, даже могу сделать широкий жест и заплатить за всю бутылку. Гуд бай или же, как говорят у вас, ариведерчи.

Уолтерс ушел, а Бизоньо и Карвалью остались сидеть за столиком траттории в прескверном настроении.

— Слушай, — обратился Бизоньо к Карвалью. — Этот Уолтерс порядочная дрянь. Ладно, не предупредил нас заранее, это его дело, но почему он не свел нас с человеком, который приехал на его место?