Операция «Перфект»

В гараже было темно, прохладно и пахло бензином. Байрон то и дело оглядывался через плечо, проверяя, не подглядывает ли за ним кто-нибудь. У задней стены гаража стояла прикрытая старыми простынями мебель, которую Дайане прислали из дома ее матери, когда та умерла. Однажды Байрон вместе с Джеймсом приподнял край простыни и обнаружил под ней самый обыкновенный торшер с темно-красным, украшенным бахромой абажуром, стандартный набор столиков и огромное старое кресло. Джеймс тогда сказал, что в этом кресле, возможно, кто-то умер, может быть даже именно та женщина, которая была матерью Дайаны. (Байрон никак не мог назвать ее бабушкой, потому что никогда в жизни ее не видел.)

Наконец Байрон выскользнул из гаража и испытал огромное облегчение, оставив все это там, позади. Небо по-прежнему сияло чистотой и голубизной, похожее на огромное блюдо, но было очень жарко и душно, казалось, сам воздух пахнет жарой. Люпины уже успели здорово вымахать, и каждый торчал, как цветная кочерга, кусты роз и пионов были прямо-таки усыпаны цветами. Все у них в саду было на своем месте, всюду царил идеальный порядок – просто глазу не за что зацепиться. Розовые цветы на клумбах плавно сменялись белыми, потом голубыми, более мелкие растения красиво оттенялись более крупными. Уже и на яблонях висели маленькие зеленые яблочки, похожие на игрушечные мраморные шарики, хотя всего пару недель назад ветви были буквально усыпаны бело-розовыми цветами. Байрон болезненно остро ощущал царившие в воздухе чудесные ароматы, ему казалось, он мог бы ощутить их и на ощупь, вдыхая их, он словно входил в холл и слышал любимую музыку Дайаны, еще не успев обнаружить ее самое. Эти запахи, эти цветы, этот дом – все это было, безусловно, больше и важнее того, что она натворила утром. И потом, разумеется, думал он, хоть его мать и совершила преступление, но непреднамеренно, а значит, она не виновата. Это же была чистая случайность, самый обыкновенный несчастный случай, и произошел он из-за двух добавленных секунд. Байрон вдруг с ужасом подумал: а что скажет отец, если узнает об этом? Хорошо еще, что с «Ягуаром» ничего не случилось!

– Вот вам к чаю котлетки из молодого барашка! – И Дайана подала детям крошечные котлетки в коронах из гофрированной белой бумаги.

Но Байрон не смог съесть ни кусочка. Он лишь раздробил котлету на мелкие кусочки и смешал ее с картошкой и подливой. Когда мать спросила, почему он ничего не ест, он сказал, что у него болит голова. Она, разумеется, тут же кинулась за термометром и предложила:

– Может, хотя бы свой любимый «Санквик» выпьешь? – спросила она. – Или даже его не хочешь?

А Байрон все думал: что же сталось с той девочкой? Кто ее нашел – родители или соседи? Сильно она пострадала?

– А давай я «Санквик» вместо Байрона выпью, – сказала Люси.

* * *

Байрону всегда раньше нравилось, что все предметы в доме мать называет по фабричной марке, это привносило в жизнь некую ободряющую определенность и порядок, как и те маленькие напоминания, которые она оставляла для себя на телефонном столике («Почистить «Кларки»

[12] Люси»; «Купить «Тертл Вокс»[13]), – этикетка на той или иной вещи предполагала, что для нее есть одно-единственное правильное название и никаких ошибок быть не должно. Теперь же он смотрел, как мать приводит в порядок кухню, что-то напевая вполголоса, и чувствовал комок в горле, сознавая иронию этой ситуации. Он просто обязан сделать все, что в его силах, чтобы уберечь ее от опасности!

Когда мать начала мыть посуду, Байрон отправился искать Люси. Он нашел ее перед клумбой с чудесными желтофиолями. Сидя на корточках, Люси расставляла «по росту», то есть по размеру раковины, четырех садовых улиток. Самым обычным тоном Байрон спросил, как у нее дела, и она ответила, что дела у нее очень даже хорошо, вот только он встал коленями на ту черту, где написано «финиш», потому что ее улитки соревнуются в скорости. Байрон чуть отодвинулся, откашлялся и спросил:

– Ты помнишь, что случилось сегодня утром? Тебя это не напугало?

– А что случилось сегодня утром? – удивленно спросила Люси. Вокруг рта у нее все еще были усы от «Энджел Дилайт»[14].

– Ну, помнишь, как мы свернули… сама знаешь куда? – И Байрон выразительно подмигнул сестренке. Люси тут же закрыла руками лицо.

– Ой, – сказала она, – это было так неприятно!

– А ты… что-нибудь видела?

Люси поправила одну из своих улиток, стоявших у линии «старт», потому что та, похоже, стремилась сорваться с места и обогнать остальных. Потом сказала:

– Нет, Байрон, я вообще не смотрела. Я все время сидела вот так. – И, закрыв ручонками глаза, она показала, как сильно испугалась, когда они свернули на запрещенную улицу.