Операция «Престол»

В эмиграции жизнь Юрия Жеребкова складывалась несладко, он выступал в варьете и гастролировал.

С приходом Гитлера к власти стал активно сотрудничать с фашистами.

В конце концов, он нашел себе высокго покровителя в лице генерала Бискупского, которого немцы поставили во главе организованной русской эмиграции в Германии.

Да и сам Кирилл Владимирович Романов с начала двадцатых годов и до конца жизни поддерживал отношения с Бискупским, через которого налаживал контакты с немецкими правыми.

Когда Бискупский был арестован гестапо по ложному обвинению в участии в заговоре против Гитлера, Кирилл написал письмо фюреру, в котором защищал генерала.

В оккупированном немцами Париже Юрий Жеребков, член нацистской партии, возглавлял сначала Комитет взаимопомощи русских беженцев во Франции, а потом — Управление по делам русских эмигрантов.

Эти организации были созданы немцами для контроля над русскими эмигрантами.

Под эгидой Комитета, а потом Управления действовало фашистское Объединение русской молодёжи и созданный по инициативе Жеребкова Театр русской драмы.

Кроме того, Жеребков был редактором газеты «Парижский вестник», русскоязычного рупора оккупантов в столице Франции.

Жеребков действовал по указаниям немецких спецслужб, оосбенно близок он был с гестапо, и осуществлял негласное наблюдение за великим князем.

Первый раз на вилле «Кер Аргонид», где жил великий князь, Жеребков появился еще 2 декабря 1940 года.

Он помог Владимиру Кирилловичу наладить отношения с местными немецкими властями и решал материальные проблемы Владимира и его маленького «двора».

Он организовал снабжение бензином и углём. Держался подчеркнуто предупредительно, передавал приветы от своего покровителя Бискупского.

Тем не менее, его появления на вилле раздражали великого князя.

Когда Юрий Сергеевич появлялся там, то расхаживал по комнатам и саду со скрещенными сзади руками и как будто оценивал рыночную стоимость всего увиденного.

Владимиру Кирилловичу казалось, что под этим взглядом он теряет последние остатки душевной независимости и покоя. Поэтому и предпочитал ездить в Париж на встречи с теми, от кого теперь зависела его судьба.

Но и здесь покоя не было.

Кипучий Жеребков таскал его по ресторанам, всячески демонстрируя то ли свою близость к великому князю, то ли его, Владимира Кирилловича, близость к нему, Жеребкову.

Почему он не отказывался от приглашений? Боялся? Чего? Интернирования, лагеря? Вряд ли немцы на это пойдут, он для них безобиден.

Хотел внимания, уважения? Наверное, и это было.

Он ещё так молод, и он наследник трона Романовых. И сидела где-то в глубине сознания мысль: а чем чёрт не шутит, вдруг с помощью этого Жеребкова не сейчас, а когда-нибудь, может быть, даже очень скоро, когда немцы поймут, что не справляются с освобождённой от большевиков Россией, придёт и его час?

Выслушав гостей, Владимир Кириллович задумался.

Если говорить откровенно, то ничего нового он не услышал.

Он и без Бискупского прекрасно знал, что из него попытаются сделать знамя и использовать его имя в борьбе против большевистского режима.

Но с другой стороны он понимал и то, что став по сути дела немецким штандратом в борьбе против России он может навеки опозорить свое имя.

Владимир Кириллович не был наивным человеком и прекрасно знал, что русский народ будет драться против немцев точно также, как он дрался против них во время Второй отечественной, как он до сих пор называл Первую мировую войну.

К тому же война пока еще не началась, и дать определенное обещание означало связать себя этим самым обещанием.

Поскольку бросаться словами «император всея Руси» не мог даже при всем желании.

И он решил не спешить.

— Хорошо, господа, поднялся он со своего стула, показывая, что аудиенция окончена, — я приму к сведению ваши соображения…

«Господа» откланялись.

— Хитрит великий князь! — сказал Бискупский, когда они сели в ожидавший их автомобиль.

— Этого следовало ожидать, — пожал плечами фон Лямпе. — Да и что ему остается делать? Война-то еще не началась…

Через день генерал Москвин получил сообщение, в котором довольно подробно описывалась встреча Бискупского и фон Лямпе с великим князем.

Глава VI

Увидев стоявшего в дверях Графа с двумя чемоданами в руках, Коля Цыган удивленно покачал головой.

— Не ожидал больше увидеть? — усмехнулся Анненков.

— Проходи! — ушел от ответа Николай.

Алексей вошел в хорошо знакомую ему комнату.

— Ты один? — спросил он.

— Да, — кивнул Цыган.

Алексей не стал тратить время на объяснения.

Он подошел к столу и высыпал на него содержимое одного из двух чемоданов.

Это были деньги, полученные от Симакова в Ростове.

По повеселевшему лицу Цыгана он догадался, что тот и на самом деле полагал, что он скрылся с вырученными за драгоценности деньгами.

Или, во всяком случае, не исключал такой возможности.

Цыган отсчитал ему его долю и спрятал оставшие деньги в ящик старинного комода.

— Ну, что, — весело спросил он, — обмоем фарт?

— Давай! — кивнул Алексей.

Цыган достал бутылку водки и две тарелки с закуской. На одной лежали овощи, на другой сочно порезанные куски различных сортов колбасы.