Операция «Призрак»

— Нужно будет попросить полковника Норейко, чтобы их люди обследовали ближайшую к хранилищу округу, — ответил майор. — А еще лучше, чтобы установили из этих домов скрытное и постоянное наблюдение за хранилищем. То же самое нужно будет сделать и по хранилищу № 2.

«Ему виднее», — решил Ермолай и не стал возражать.

Они сели в машину майора.

— Вид у тебя, Ермолай, уставший, мало отдыхаешь, — изрек Истомин.

— Какой тут может быть нормальный отдых, — бросил Сергеев.

— А вот мы, друг, и будем далее отдыхать, — весело изрек Истомин. — Сейчас едем ко мне домой. Я паек получил, пожарим картошечки с тушенкой, есть у меня и огурчики, и спиртное найдется для профилактики…

* * *

Москва, хранилище № 1 Госбанка СССР

После ухода гостей Степанян выругался — его, одного из самых крупных специалистов страны по хранению ценностей, кто-то будет учить?

— Этот выскочка и пацан Сергеев будет меня учить! — воскликнул. — И этот майор Истомин тоже хорош! Слоняются по тылам, изображают из себя все знающих и умеющих!

Степанян решил позвонить своему хорошему знакомому, председателю Госбанка Булганину, и пожаловаться.

— Приветствую, Николай Александрович.

— Привет, Иван Иванович. Как у тебя дела по металлам?

— Все по плану. Вот были у меня Сергеев и Истомин, все дотошно осмотрели, даже дали советы…

— Это хорошо, — прервал Булганин. — Ты с ними веди себя повежливее, Иван Иванович, они находятся при исполнении особого задания. Время сейчас военное. Ты понял меня? Не заводись!

Степанян поперхнулся! Он было хотел выплеснуть неудовольствие на гостей. А тут!?.

Выдавил:

— Понял.

— Прояви зрелость и мудрость, Иван Иванович, я на тебя надеюсь, — продолжал Булганин. — А сейчас, извини, не могу говорить, успехов тебе, — в трубке послышались короткие гудки…

Степанян положил трубку, выругался и задумался…

* * *

В квартире майора Сергеева, хозяин и Истомин вместе дружно приготовили богатый ужин. С разговорами трапеза затянулась. Говорили обо всем: работе, жизни и, конечно же, войне… К сожалению, сводки с фронтов были неутешительные. На московском направлении фашисты, захватив Смоленск, продвигались дальше и дальше к Москве.

В какой-то момент Истомин стал очень серьезным, если не сказать, суровым.

— Мне сообщили, что умер наш боевой товарищ, капитан Ягодинок.

— Как? — воскликнул Ермолай.

— Ужасные, нечеловеческие боли и, видимо, отсутствие позитивных перспектив довели его, и он наложил на себя руки.

«Ужасная, ужасная война! Погибают такие люди!» — воскликнул Ермолай.

В памяти его вмиг проскочили эпизоды операции «Элегия»…

Истомин наполнил рюмки и вымолвил:

— Давай его помянем.

Стоя они выпили, какое-то время помолчали…

Затем мужчины вместе убрали со стола, помыли посуду, навели порядок.

— Я тебе, Ермолай, постелю в гостиной на диване, — сказал хозяин. — Можешь сходить принять душ перед сном.

Сергеев изрядно устал за день, да и раненая нога неприятно ныла. Но отказываться от душа он не стал. Ответил:

— Спасибо, приму.

Едва голова Ермолая коснулась подушки, он уснул младенческим сном…

* * *

Москва, общежитие Госбанка

К дежурившей на вахте пожилой женщине стремительно подошел стройный мужчина в военной форме. На секунду показал документ и грозно вымолвил:

— Здравствуйте. Я капитан Юхтин из военной контрразведки. Мне срочно нужен товарищ Сергеев Ермолай. В какой он комнате живет?

— Сейчас, милок, сейчас, — поспешно изрекла дежурная и стала листать лежащую перед ней тетрадь. — Вот, нашла, он живет в комнате 22.

— Он на месте?

— Не знаю, милок, я недавно заступила. А он — новенький у нас, я его еще и не видела, — ответила женщина, выдвинула из-под стола ящик. — Ключ от комнаты — на месте. Значит, нету его, молодца.

— Времени двенадцать часов ночи, а его нету?

— Нету-нету, значит, на работе. А чего удивляться, война, сейчас люди сутками работают.

— Ну, хорошо, я зайду попозже, — бросил военный и быстро исчез.

* * *

На самом деле капитан Юхтин (он же Хейдес) никуда не исчез. Он просто вышел на улицу, присел на лавочку у входа и стал поджидать нужного ему человека…

* * *

Ермолай проснулся от телефонного сигнала. Из спальной комнаты выскочил в трусах Истомин и проскочил в прихожую, где и находился телефонный аппарат.

Примерно с минуту Истомин слушал.

Затем бросил абоненту:

— Есть, — положил трубку и решительно вошел в гостиную комнату.

— Сапега сбежал из пермского госпиталя, — тихо вымолвил Истомин. — Есть предположение, что он едет в Москву. О других вариантах очень не хотелось бы думать.

Ермолай вспомнил о просьбе Булганина и спросил:

— А что у него с женой?

— Наверное, из-за нее он и сбежал, — тихо продолжал майор, небрежно махнул рукой. — Старо как мир, завела молодая жена молодого любовника. Да и не жена она официально Сапеге, а домработница, ну и сожительница одновременно. Поднимайся, брат Ермолай, поедем с тобой на квартиру Сапеги. Машина за нами придет нескоро, успеем и умыться, и перекусить…

* * *

Снова они едут по настороженной серо-черной Москве.