Операция «Сафари»

Матвеев, понятное дело, ни о чем подобном не подозревал и по прибытии на место стал действовать по стандартной методике: обследовал подземелье на предмет информации, потом направился к Калвертону, но на месте города обнаружил лишь огромный кратер, после чего решил вернуться и дожидаться сеанса связи. Просидел спокойно пару суток, а потом нагрянули аборигены. Те поначалу приняли лейтенанта за божество, того самого предка. Понять друг друга с горем пополам смогли – местные изъяснялись на чудовищно искаженном английском, но незадолго до срабатывания масс-транспортировщика Матвеев где-то напортачил и спровоцировал нападение. На его счастье, до момента связи оставалось не больше получаса, и он сумел пробиться к терминалу, положив немало народу. Сам, конечно, тоже изрядно пострадал, но все же нырнул в телепорт, прихватив с собой в нагрузку троих преследователей. На нашей стороне хоть подобного подарка и не ожидали, сработали быстро и профессионально – Офиногенов отрубил энергию, схлопнув переход, а Борщевский с Калининым, вспомнив молодость, в молодецком рукопашном бою успокоили интервентов, благо те были вооружены, как выразился Мишка Иванов, «железом и дубьем». Именно после этого инцидента в помещении терминала появилась переборка из бронестекла, а в потолок вмонтировали два пулемета – чисто на всякий случай.

Плененные гости с Ахерона подверглись всестороннему изучению и сейчас томились в застенках научников. Как выяснилось, к настоящим аборигенам они не имели отношения, а были именно что потомками колонистов, в одночасье вбомбленных в Средневековье. Выжило тогда людей немного, едва ли несколько тысяч. Как часто в таких небольших общинах и бывает, да еще в условиях скудной местности, власть захватил религиозный лидер. На первых порах главную задачу – обеспечение выживания социума – он выполнил, канонизировав остатки технологий, но в дальнейшем это сыграло с людьми злую шутку: отсутствие какой-либо технической подготовки уже во втором поколении привело к возникновению того самого культа. А Матвеев, оказывается, покусился на главную святыню – рабочий телепорт. За что его и попытались наказать, отдав в жертву «богу из машины». В результате он уже три недели куковал в санчасти, где восстанавливал подвижность правой ноги. Более мелкие повреждения – пару переломов и проткнутое легкое – ему уже благополучно отремонтировали.

Больше всех не повезло капитану Гречко. Его точка выхода располагалась непосредственно в городе Чесма, и, судя по докладам капитана группе на Мьёллнире, от самого населенного пункта мало что осталось. Однако, как он вскоре убедился, часть инфраструктуры и жилых зданий уцелела после бомбежек. И даже какое-то время колонисты там жили, но потом их всех вырезали аборигены. Капитан сумел обнаружить нечто вроде архива в здании, которое выжившие приспособили под ратушу, и выяснил, что поселение на руинах Чесмы просуществовало почти двадцать лет. Рабочих компьютеров или иных хранилищ информации Гречко не нашел, занялся разведкой местности и наткнулся на аборигенов. Несколько дней от них прятался, но округа была наводнена кочевниками, так что в конце концов он попался. Капитана зажали в небольшой балочке, где Гречко и принял свой последний бой. По крайней мере, сообщение, отправленное на Мьёллнир, гласило: «Наседают, суки. Сколько продержусь – не знаю. На всякий пожарный сохраните координаты…» После этого он на связь не выходил. Но тут сомнений у меня не было, если это действительно аборигены, шансы капитана выжить равнялись нулю.

Потом Борщевский показал снимки гостей, севших на хвост Матвееву, и у меня отпали последние сомнения – к настоящим аборигенам Ахерона они отношения не имели. Ничего общего с теми кочевниками, с которыми мне пришлось свести тесное знакомство и на пути в Чернореченск, и позднее, в походе на Базу-7 в компании майора Волчары и лейтенанта Иволгина. Больше всего бедолаги на фото напоминали бандитов из постапокалиптических фильмов – укутанные в тряпье и нечто вроде доспехов из различных жестянок и прочего мусора, вооруженные дубинами и примитивными мечами и топорами, сработанными из кусков железа самого причудливого происхождения. А сегодня мне даже удалось перекинуться с ними парой слов, что еще больше укрепило меня во мнении относительно этих несчастных. Донельзя упрощенный и искаженный английский ничуть не напоминал ту тарабарщину, на которой изъяснялись памятные по моим приключениям кочевники.