Операция «Цитадель»

Все это, или нечто подобное, Скорцени уже слышал от Бенито Муссолини, после того как освободил его из плена и по существу посадил в кресло руководителя нового государства в Северной Италии. Но даже к самым заманчивым предложениям, как, впрочем, и к самым суровым угрозам, первый диверсант империи привык относиться спокойно.

«Хорошо уже хотя бы то, что этот человек осознает себя одним из „должников Отто Скорцени”, – подумалось первому диверсанту рейха, – и убеждает себя, что способен быть благодарным».

* * *

Как только Салаши удалился, в кабинет, с какими-то бумагами в руке вошел Фёлькерсам. Однако объяснить причину своего появления он не сумел, поскольку дверь вновь открылась и, величественным жестом отстраняя адъютанта Родля и всех, кто способен был помешать ему пройти к коменданту, перед Скорцени предстал некий древний господин в столь же древнем генерал-фельдмаршальском мундире времен давно не существующей австро-венгерской армии.

– Я не мог не навестить вас, господин Скорцени, – еще на ходу проговорил он хрипловатым от старческого удушья, к тому же теряющимся в пышных усах голосом. – Говорят, что вы – венец.

– Все вокруг помнят об этом лучше, чем я сам, – сдержанно заметил Скорцени, – поэтому постоянно напоминают.

– Признаться, – остановился фельдмаршал посредине кабинета, – мне очень хотелось увидеть вас, освободителя Муссолини. Вот вы какой, молодой человек! Это прекрасно, что вы спасли дуче. Причем спасли в той ситуации, в которой спасения ему уже, казалось бы, ждать было не от кого.

– Знать бы еще, кто передо мной, – едва слышно проговорил обер-диверсант, обращаясь к Фёлькерсаму.

– Это же эрцгерцог Фридрих Габсбургский, – также едва слышно просветил его один из командиров коммандос. – Особа из императорского рода.

– Даже так?! Прошу присесть, господин фельдмаршал, – только теперь приподнялся со своего кресла Скорцени. – И будьте уверены, что я внимательно выслушаю вашу просьбу.

Чинно усевшись, фельдмаршал долго поправлял китель и безумное множество орденов, название и значение которых не знал даже он сам.

– В конюшне королевского дворца стоит несколько моих парадно-выездных лошадей. Так было всегда, – поспешил он заверить нового коменданта. – Во все времена. Так не могли бы вы позволить и впредь держать моих боевых лошадок в этой конюшне?

– Конечно же, можете держать их там, ваше сиятельство. Почту за особую честь иметь их под охраной своего гарнизона. Если бы сама конюшня вдруг исчезла, ваши кони все равно стояли бы во дворце, даже если бы для этого их пришлось содержать в покоях венгерских королей.

– Вот он, ответ, достойный Скорцени! – обратился эрцгерцог к Фёлькерсаму с такой назидательностью в голосе, словно бы до этого получил от него отказ в этой же просьбе.

– Только Скорцени может позволить себе подобный ответ, – великодушно признал Фёлькерсам.

Фельдмаршал поднялся и, стараясь все еще сохранять величественность своей осанки, направился к выходу.

– Надеюсь, вы понимаете, что привела меня к вам, венцу, не только забота о своих лошадях? – вдруг оглянулся он уже в проеме двери.

– Догадываюсь.

– Венгрия ведь нужна не только венграм, и даже не австро-венграм. Она, господа, прежде всего нужна нам, австро-германцам. – Он выжидающе посмотрел на эсэсовцев и недовольно прокряхтел: – Не слышу ответа, господа офицеры.

– Так точно, господин фельдмаршал! – нестройно, вразнобой ответили офицеры-коммандос, заставив старого служаку недовольно поморщиться: «Не те пошли сейчас офицеры, – было написано на его лице. – Не та выучка!»

Когда дверь за престарелым фельдмаршалом закрылась, Скорцени и исполняющий обязанности помощника коменданта Фёлькерсам многозначительно переглянулись.

– Но даже стоя в дверях, он кое-что не договорил, – задумчиво произнес коммандос. – Дело в том, что эрцгерцог возглавляет всю проавстрийскую элиту Венгрии, все еще рассчитывающую на возрождение Австро-Венгерской империи, и его появление у вас должно показать «имперским венцам», как здесь называют эту партию, что их вождь сумел наладить контакты со Скорцени, а значит, и с его подопечным – Салаши.

– У вас разыгралась фантазия Фёлькерсам. С такой буйной фантазией в диверсанты идти небезопасно. Что это у вас за кипа бумаг?

– Самая важная из них – приказ из ставки фюрера.

– Так что же вы тянете с вручением?

– Но у вас на приеме был эрцгерцог Габсбургский.

– Когда говорит фюрер, эрцгерцоги должны терпеливо ждать своей участи.

– Учту, мой штурмбаннфюрер.

«Штурмбаннфюреру Скорцени, – пробежал взглядом строчки депеши обер-диверсант рейха. – Уведомляем Вас, что с сегодняшнего дня регент, адмирал Хорти наделен статусом „гостя рейхсканцлера Германии…”».

«Ага, – заметил про себя комендант венгерской королевской крепости, – оказывается, не „гостя фюрера Великогерманского рейха”, как обычно писали в таких случаях и как недавно было в случае с Муссолини, а „гостя рейхсканцлера”. Все-таки выкрутились, рейхсканцлерские мудрецы!»