Операция «Цитадель»

О самом генерале Шкуро штурмбаннфюрер уже знал немало. Но из донесений, имеющихся в «досье Власова», ничего нового о генерал-лейтенанте белой армии Шкуро выудить не удалось. Если только не принимать во внимание факты, подтверждающие, что этот вечно мятежный генерал очень близок теперь к бывшему атаману белоказаков Петру Краснову. Но кому в русских кругах это не ведомо?

А вот то, что после июльского покушения «валькирийцев» на Гитлера он стал активно обхаживать генерала фон Паннвица[26], командира казачьей дивизии, воюющей ныне в Югославии, – действительно заслуживает внимания. И еще в коротенькой справке к донесению указывалось, что после подавления путча «Валькирия» казачья дивизия под командованием Паннвица перешла в личное подчинение рейхсфюрера Гиммлера и переименована в «корпус СС».

Прочтя об этом, Скорцени, все еще мало сведущий в тонкостях бытия казачьих частей, снова насторожился: казачий корпус СС?! В этом есть что-то похожее на его, Скорцени, давнишнюю подброшенную Шелленбергу идею – предложить Гиммлеру сформировать дивизию СС из пленных красных комиссаров. Тех самых, которых согласно «Приказу о комиссарах» следовало расстреливать на месте.

Напрасно Шелленберг воспринял его предложение лишь как шутку. Одну из туземных частей СС действительно можно было сформировать из бывших комиссаров. Подумать только, какой пропагандистский резонанс это имело бы во всем мире!

Однако Власов встречался со Шкуро явно не по этому поводу. Не успела дивизия Паннвица перевоплотиться в эсэсовский корпус, как главный штаб войск СС решил создать свой особый, казачий, резерв, командовать которым было поручено все тому же генералу Шкуро, предусмотрительно успевшему сдружиться с фон Паннвицем.

Возможно, Власов только потому и встречался со Шкуро, что знал: Паннвиц тоже находится в очень близких отношениях с Гиммлером. А ему так хотелось вырвать казаков из-под командования штаба войск СС и присоединить к своей Русской освободительной армии.

«Правда, в этом „сватовстве” добиться успеха будет куда труднее, чем в случае с фрау Аделью, – напророчествовал генералу штурмбаннфюрер Скорцени. – Вот именно: чем с „СС-вдовой” Аделью… – задумчиво повторил он, еще раз отыскивая фотографию фрау Биленберг…»

– Здесь материалы о Хорти, – развеял его мечтательную улыбку Родль, положив на стол перед ним новую папку. – Извините за задержку. Только что доставили.

– Опять этот Хорти! Каждый раз, когда я пытаюсь полюбоваться прелестями «СС-вдовы», вы, Родль, немедленно подсовываете мне кого-то из провинциальных фюреров: не Муссолини, так Тиссо, не Антонеску, так Хорти.

– Служба, господин штурмбаннфюрер.

– Но к Власову… к Власову мы еще вернемся, Родль.

– Это уж неизбежно.

– Как неизбежен и наш рейд на Будапешт, – задумчиво молвил Скорцени.

14

В Берлин Ференц Салаши был вызван за трое суток до прибытия туда регента Хорти. Уже самим этим фактом он был польщен.

После того как правительство Дёме Стояи легализовало возглавляемую им партию «Скрещенные стрелы» (в простонародье ее еще сокращенно называли «Нилашпарт»), Салаши получил возможность вернуться из своего добровольного «германского изгнания». Но и после этого он предусмотрительно старался подолгу не задерживаться в Будапеште, предпочитая все больше времени проводить в древней столице венгров Эстергоме.

Однако и там он в конце концов не прижился. Возможно, потому и не прижился, что армянская община в Эстергоме была незначительной и довольно бедной, в то время как политические противники постоянно напоминали венграм, что настоящая фамилия человека, претендующего на звание фюрера венгров, – Салосьян. Да и кровь его предков – это всего лишь кровь невесть откуда прибившихся на землю угров мелких армянских торговцев. И несмотря на то что отец Ференца был военнослужащим австро-венгерской империи, да и сам он дослужился до майора Генштаба венгерской армии, враги его прямо заявляли: «Этому чужеземцу не пристало взывать к предкам угров со стен эстергомских башен!»

Словом, как бы там ни было, а в последнее время Салаши облюбовал для своей полуподпольной резиденции отдаленный от столичной суеты городок Шопрон, с трех сторон охваченный австрийской частью Великогерманского рейха. Причем значительная часть этой территории относилась к исторической области Бургенланд, которая после распада Австро-Венгерской империи по Трианонскому договору была отторгнута от Венгрии вместе с Трансильванией, Банатом, Бачкой и некоторыми другими землями.

На карте, которую изготовили специально для Салаши, все эти земли были «включены» в состав Венгрии, но именовалась теперь эта страна не Венгрией, а Венгерским Союзом Древних Земель[27].

«Глядя на эту карту, – говорил личный адъютант и начальник охраны Салаши майор в отставке Гёза Унгвари, – любой венгр прослезится, а истинный венгр, то есть венгр-патриот, еще и станет перед ней на колени».