Оперские байки

Разговоры моментально прекратились, но встал только один — здоровяк лет сорока, под два метра ростом, косая сажень в плечах, таких как Михалыч в нем бы поместилось не меньше двух. Сжатые, в наколках, похожие на чайники, кулаки и свирепая физиономия не оставляли надежды на мирный исход встречи.

Кореша загудели, подбадривая здоровяка, мол, давай, мент блефует, стрелять не будет, не имеет права. Под этот ободрительный гул амбал двинулся на милиционера.

Выстрел. Пуля вошла в землю в нескольких сантиметрах перед ногами здоровяка. Верзила отдернулся назад и замер. Повисла напряженная тишина, прерванная удаляющимися звуками панического бегства.

— Ну, вот. Я ведь предупреждал. На тебе я и отыграюсь. Ответишь за всех, — обращаясь к детине, сказал Михалыч. — Ты остался один, — при этих словах амбал инстинктивно оглянулся, — и пойдешь со мной. Если не хочешь идти, то можешь остаться здесь — трупом. А о том, что ты на меня вон с тем ножом полез, твои же корешки и подтвердят. Давай, не испытывай судьбу, руки за голову и вперед.

Дорога в пикет пролегала мимо магазина и стоявшая перед ним толпа местной шпаны, вскоре ошалело увидела, как с руками за голову, по улице шел какой-то верзила, а за ним, с пистолетом в руке, здешний «Анискин». Несколько человек бросились в сторону процессии и начали нещадно колотить здоровяка, который от неожиданности даже не сопротивлялся.

Попытки Михалыча прекратить избиение, результата не дали. И тогда… раздался еще один выстрел… в воздух.

— Вы чё, офанарели? За что его бьете?

— Как за что? — за всех ответил Подойницын, он же «Ведро». — Мы их предупреждали, за всякими «залетными» и «химиками» в наших садах убирать не нанимались, может помочь чем, — не очень логично закончил он.

— Проводите до пикета, — милостиво принял помощь Михалыч.

В пикете милиции, приплюснув разбитое лицо к зарешеченному дверному окошку «кондейки», здоровяк не переставал удивляться, как так, его, «химика», блатные «кореша» избили из-за мента.

С тех пор в заброшенных садах, благодаря стараниям «внештатного актива» из числа желающих выпить «на природе», стал поддерживаться относительный санитарный порядок.

А куда деваться. Как доложили доверенные, тот же «Ведро» на «сходняке» сказал:

— Михалыч — это хуже «доцента», все равно заставит. У него же, вон, даже в коляске служебного мотоцикла метлы лежат. Да и в чистоте жить лучше, чем в грязи.

А вы говорите, что у «химиков» нет чувства прекрасного.

Есть!

«Горбатого не лепить»

Уже будучи замом по оперработе в одном из райотделов, или по сегодняшнему — начальником криминальной милиции (ну и словосочетание придумали, однако: КРИМИНАЛЬНАЯ — латин. criminalis — уголовный, преступный и МИЛИЦИЯ — латин. militia — воинство), попал наш Михалыч в одну очень поучительную историю. А дело было так.

Хоть и стал Михалыч начальником, но любимую оперативную работу забросить не мог. По-прежнему по его личным каналам приходила масса информации об обстановке в криминальной среде, о совершенных преступлениях и еще много о чем. Частенько подчиненный ему уголовный розыск был вынужден, не смыкая глаз и не покладая рук, заниматься реализацией полученной информации.

В очередной раз, а такое случалось очень даже регулярно, по городу пошла серия квартирных краж. Не миновала чаша сия и район, где трудился Михалыч. После изучения всех материалов, был сделан вывод — эти кражи совершаются одним лицом, преступник «работает» в одиночку и имеет опыт их совершения. Доходило до того, что преступник, как бы издеваясь, совершал по две-три кражи в день.

Уголовный розыск запустил свои самые густые сети, но уловом оказалась лишь много мелкой криминальной шушеры. Руководство метало громы и молнии, по нескольку раз в день на разных уровнях проходили совещания, заслушивания и другие, обычные в таких случаях, чиновничьи процедуры. Конечно, начальники понимали, что этими мероприятиями вора не поймать. Но… у каждого работника свои показатели. Кто-то отчитывается раскрытыми кражами и пойманными ворами, а кто-то количеством проведенных с личным составом «мероприятий». Как говорил персонаж известной комедии: «У тебя учет в рублях, а у меня в сутках…» А уж начальник есть над каждым — и над рядовым и над генералом.

Надо заметить, что наш Михалыч имел привычку приходить на работу задолго до ее начала. Все, с кем он работал, знали, что в восьмом часу утра он пешком идет от своего дома до райотдела и по пути успевает поговорить со многими людьми.

Вот и в этот раз, Михалыч уже успел пообщаться с директором типографии и с дворником, как, подходя к штабу округа, заметил сидящего на бордюре своего давнего информатора. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, «Серый» — так все его звали, был с глубочайшего бодуна.

— Михалыч, выручай, похмели, — с трудом ворочая языком, проговорил «Серый».

— А что, есть о чем сказать? — Михалыч пьянство не поощрял, но за хорошую информацию мог налить стаканчик или выдать рупь, а то и трояк (по тем временам огромные деньжищи).