Опять ягодка

Они тогда с женой играли в детском спектакле «Зайка-зазнайка» двух коллег по лесному разбою – волка и лису. Их брак к тому времени уже не просто дал трещину, он агонизировал. И вот стоят они за кулисами за минуту до выхода на сцену и ругаются. Точнее, стоят они не перед выходом, а перед выпрыгом, так как должны сейчас именно выпрыгнуть на лесную поляну, на которой безмятежно спит обнаглевший вконец зайка-зазнайка, а рядом с ним заветное ружье. Его и должны стырить волк и лиса у неосмотрительно заснувшего зайца, который к тому времени уже хамски терроризировал своим ружьем всю лесную общественность – и травоядных, и хищных. Волк, стало быть, муж, лиса – жена. Не по пьесе, разумеется, ибо природа не может позволить себе такое смешение видов, а по жизни. Немаловажно то, что художник спектакля постарался максимально приблизить внешний облик актеров к изображаемым персонажам. Поэтому у волка серая куртка с клочьями свалявшейся шерсти; серая меховая кепка с остро торчащими пришитыми ушами; серые, разумеется, штаны, привязанный к спине длинный – надо ли говорить, что серый, – косматый хвост и (обязательный атрибут) серый поролоновый нос с черной круглой нашлепкой, который приклеивался к подлинному, природному носу актера. У лисы – зеркально все то же самое, только рыжее (хвост, нос и т. д.). И вот стоят они за кулисами и неистово, искренне выясняют отношения. И надо же еще, чтобы тихо, чтобы, не дай Бог, не услышали зрители. Яростным свистящим шепотом он выговаривает ей свои претензии, она перебивает, отвечает… И все это нос к носу. А если буквально – рыжий нос к серому носу. С нашлепками! Муж и жена тычутся друг в друга поролоновыми носами и серьезнейшим образом ругаются, позабыв о том, что у них сейчас носы и хвосты. Вроде бы семейная драма, но в каком необычном обрамлении… К тому же то был период для артистов тяжелый: переход от действующих лиц на роли отцов и матерей действующих лиц, так что нервы были – ни к черту.

Вот эту-то абсурдную сценку Катя и вспоминала всякий раз, когда кто-то из мужчин в очереди слишком уж пристально начинал ее разглядывать. Она никак не могла себе представить возможность флирта с вульгарным провиантом в руках. Катя была натурой возвышенной, а у таких все должно быть гармонично и красиво. В руке должны быть цветы, ну, в крайнем случае, зонтик, но уж никак не батон колбасы и пакет с лапшой. Ну и шляпка, конечно. Другие никогда бы не постеснялись, но Катя была упертым романтиком и не могла вот так – с лапшой. И надо еще учесть, что мужчины в таких очередях давно все ангажированы и совершают покупки скорее всего по поручению своих жен. Многие – по списку, который периодически вынимают из кармана и сверяют с ним содержимое своей корзины: не забыл ли чего? Холостяки могли бы встретиться в заведениях типа «чистка одежды» или «библиотека», но туда Катя не ходила. Стирала дома, сама, а что касается библиотеки, то даже делать там вид, что читаешь, к тому же после работы с рукописями в издательстве и вне его – было совершенно немыслимо. Так же как, допустим, вообразить балерину на дискотеке сразу после станка и четырехчасовой репетиции в театре.

И как могла она, обремененная такими принципами, такой гордостью дать в газету объявление о знакомстве – это поразительно! Видимо, одиночество вконец достало Катю, довело до такого беспринципного предела. Объявление было следующего содержания: «Познакомлюсь с добрым, неглупым, желательно образованным человеком 40–60 лет. О себе… (Далее следовали данные о ее физических параметрах и скромные автокомплименты). Катя долго думала, упоминать ли про сына, не отпугнет ли это потенциального жениха, но потом решила, что врать или умалчивать в этом вопросе стыдно и даже подло. И добавила, что есть сын, не утаив ничего: и что мальчик странноват, и что он часто болеет. В конце она приписала: «байдарки и палатки не предлагать». Этого она в юности наелась досыта.

Откликнулись двое. С первым не было никаких телефонных прелюдий, никаких визуальных контактов по фото, никакой переписки в Интернете, все по-быстрому. А жаль. Если бы она увидела его фотографию раньше, чем встретила, то самой бы встречи скорее всего и не было, что благоприятно отразилось бы на Катином здоровье и сберегло нервы, которые и так уже истаскались от ее собачей жизни. В «мужчине по объявлению» ложью было все: от внешнего вида до внутреннего содержания. Он назначил ей встречу на бульваре, у памятника Высоцкому. Катя и не помышляла ни о каком ресторане, но, по крайне мере, поговорить за чашкой кофе в скромном кафе можно было. И без особых затрат со стороны соискателя ее руки и сердца, поэтому предложение встретится на открытом воздухе несколько удивило (а вдруг дождь?), но она его приняла, резонно подумав, что пускай на бульваре, но зато, во всяком случае, обниматься не полезет, то есть прилюдное домогательство ей не грозит.