Опять ягодка

Они поехали, когда уже давно стемнело. Видимо, это обстоятельство помешало разглядеть у обочины бабку, кормившую ворону. Ужасный, скребущий по нервам Семена удар отбросил бабку в сторону тротуара, Нелька страшно взвизгнула, скутер остановился чуть поодаль, и незадачливый драйвер, белый от испуга, побежал смотреть – не убил ли он старуху, не покалечил ли. Бабка была в сознании, но очень злая. Она лежала на асфальте неподвижно, в своих старых сандалетах с черными носками и в бесформенной панаме, которая даже не свалилась с ее головы, дополняя собой смешную и жалкую картину. Нелька тоже подбежала и встала рядом.

Кася – а вам уже понятно, что это была она, – сделала попытку встать и все-таки встала, отряхиваясь.

– «Скорую», давайте вызовем «Скорую», – панически залепетал Семен.

– Не надо никакой «Скорой», твою мать! – ответствовала Кася. – Такси лови, каз-з-зел! (Потом, правда, выяснится, что «твою мать» обернется своего рода черным юмором. Но это – потом.)

Нелька подняла руку и стала ловить машину, что в Юрмале было проблематично, так как все пользовались в основном услугами такси. Но на сей раз повезло. Частник на «Шевроле», скорее всего тоже возвращающийся с праздника, остановился и согласился за двадцать лат, тут же предложенных провинившимся Семеном.

– Подождите, – вновь обратился он к старухе, не зная, что еще предпринять, – дайте ваш телефон, я заплачу, я хочу заплатить.

– Пшшел вон! – прошипела Кася и, закрывая дверцу, опять с выражением произнесла: – Каз-з-зелл!

Машина умчалась в сторону Риги, но Семен, сам не зная почему, – так, автоматически, на всякий случай – запомнил ее номер.

Глава 18

Кася+Сема=?

Бывшая Кася Поросенкова, и нынешняя старуха Екатерина Ивановна Федосеева, все последние годы не общалась практически ни с кем. Контакт поддерживала только с одной соседкой – Галиной Владимировной, живущей в двухкомнатной квартире на той же лестничной площадке, да и то только потому, что та никогда не навязывалась и не доставала. Общались они только по инициативе Каси, то есть когда Касе вздумается. Галя тоже жила одна, тоже потеряла мужа несколько лет тому назад и тоже любила поэзию Серебряного века и портвейн.

Кася после ухода Мариса отчего-то страстно полюбила поэзию, отрастила себе челку, как у Марины Цветаевой, курила сигареты с длинным мундштуком и готова была порвать любого, кто скажет хоть слово против И. Бродского. Теперь ей казалось, что важнее литературы ничего нет на свете – ну, разве что еще прогулки у моря.

В общем, совсем недурно – море, литература и одиночество. Челка, желтоватое лицо, язвительные высказывания в адрес телепрограмм – вслух, самой себе. И чтобы смыть позор после очередного просмотра – выключить телевизор в сопровождении изысканного мата и быстро схватить книгу стихов Бродского. Он был для нее богом. И всякого мужчину, кто встречался на ее пути, с которым что-то интересное намечалось, завязывалось, она начинала сравнивать (по интеллекту, уму и таланту) с Бродским. Она полагала, что если мужчина будет хотя бы чуть-чуть приближаться к ее кумиру, то лишь тогда с ним можно попробовать и постель. Надо ли говорить, что каждый мужчина такое заочное соревнование проигрывал. Ну а простой секс животного происхождения, только для здоровья, Кася теперь презирала. И… оставалась одна. Вот Бродскому она бы сегодня отдалась. Со всей накопленной страстью. Но сам Бродский давно спит вечным сном в Венеции, а аналогов, хотя бы приблизительно равных, нет и не будет. И Кася уже смирилась с мыслью о том, что свои дни она кончит в одинокой квартире с томиком любимых стихов, выпадающим из ее слабеющих рук.

Дорожно-транспортное происшествие на несколько дней прервало размеренное, обычное течение жизни. Водитель доставил ее к дому, но заметил, что она не может вылезти из машины от боли. Тогда он помог ей и довел до квартиры. На шум вышла Галя, заохала, подхватила Касю за талию и помогла доковылять до постели.

– Врача вызвать? – спросила Галя, узнав, что произошло.

– Не надо, само пройдет, – самонадеянно простонала Кася и попросила только дать ей что-нибудь болеутоляющее.

Но на следующее утро боль не прошла, а только усилилась. Дышать было очень больно. Пришлось позвонить соседке и попросить довезти до больницы. Там выяснилось, что у Каси небольшое сотрясение мозга и перелом двух ребер, от того-то и было больно дышать. И тогда на несколько дней ее оставили в больнице.

А вечером того же дня в больницу заявились Семен с Нелькой и с цветами для пострадавшей. Он по номеру машины разыскал водителя, тот указал адрес, Семен приехал туда, дома никого не застал, догадался позвонить в соседнюю дверь, и Галина Владимировна сообщила – в какой больнице и в каком отделении лежит сбитая гражданка. Все, как видите, очень просто. И при известном желании, усидчивости и деньгах для водителя – все можно узнать.

Когда Семен, оставив Нельку в коридоре, вошел в палату, Кася скривилась и отвернулась.

– Здравствуйте, – сказал Семен и некстати спросил. – Вы меня узнаете?