Опомнись, Филомена!

– Неужели? А был такой крепкий старикан, жизнелюб, ценитель красоты и доброго вина. У него в свите состояли самые прелестные служки, которых могла родить благословенная земля Аквадораты. Одного звали Пимио, другого… – Князь потянул носом, будто принюхиваясь. – Кардинал Мазератти, как вы возмужали за прошедшие годы! – И он изящно поклонился светским неглубоким поклоном.

В присутствии древнего вампира аристократы чувствовали себя до крайней степени неуютно.

– Чем обязаны счастью вашего, князь, посещения нашей столицы? – спросил граф Тучио, ощущая себя под маскарадным одеянием чуть свободнее остальных. – Надолго ли вы к нам?

Кажется, обычай не отвечать на прямые вопросы имел в Аквадорате многовековую историю.

– Монсеньор, – прошелестел вампир, интимно склонившись к кардиналу, – будьте столь любезны внести мое скромное имя в состав консумационной комиссии, чтоб я мог лично пожелать доброго утра крошке догарессе.

– Что это было? – спросил маркиз, когда князь растворился в толпе подобно туманной дымке. – Мадичи восстал ото сна? Что мы предпримем по этому поводу?

– Ничего. – Мазератти подозвал виночерпия и бросил в свой бокал бусинку жабьего камня, уверяясь в отсутствии в напитке яда. – Иногда лучше подождать и посмотреть, что из этого всего получится.

* * *

Для ужина Маура выбрала мне аквамариновое платье под цвет глаз, а волосы решила свободно распустить. Она выбрала, она решила. Пухлая командирша. Вот из кого получилась бы прекрасная догаресса. При другом, разумеется, доже. Потому что тишайшего Муэрто я бы подруге в спутники жизни не пожелала. Никому бы не пожелала.

– Ты готовишь Филомену на жертвенный алтарь? – скептично спросила Карла, когда я крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.

– Всего лишь пытаюсь показать товар лицом. – Синьорина да Риальто отодвинула меня, чтоб поправить собственную прическу. – В драгоценностях ее сегодня уже видели, теперь пусть любуются самой девой. Ты готова, Филомена?

– Я хочу есть!

– Не вздумай набрасываться на яства, – поучала Маура, – женщина должна клевать, как птичка.

– Тебе выдали ключи от покоев?

– Да, управляющий, синьор Пассерото, был довольно любезен.

– Чудесно, – я распахнула дверь, – давайте заканчивать этот нелепый день, рагацце.

– Не зли мужа, – бормотала Карла, следуя в полушаге позади меня. – Филомена, я тебя знаю и твой острый язычок тоже. Не подшучивай над дожем, не высмеивай его и не перебивай.

– Не жуй с открытым ртом, – зудела в другое ухо Панеттоне, – вообще лучше не жуй. Дождись, пока доведешь тишайшего Муэрто до белого каления и он удалится.

Зала была наполнена публикой, многие были в масках. В глазах моих зарябило от обилия драгоценностей.

– И кто был прав? – спросила Маура Карлу. – Наша Львица смотрится в этой пестроте как чистейший бриллиант в шкатулке с дешевой бижутерией.

Синьорина Маламоко неохотно согласилась.

– Дона Филомена Муэрто! – прокричал распорядитель, и стук церемониального посоха о паркет расколол наступившую тишину, – догаресса Аквадораты.

Если бы Маура не подтолкнула меня в спину, я бы так и стояла на пороге, забыв, как дышать. Взгляды, направленные на меня, обжигали, как огонь саламандр. А еще я очень боялась споткнуться и растянуться на полу. И невероятно раздражала ухмылочка тишайшего Чезаре, которой он меня приветствовал. Я шла, и волна глубоких поклонов опережала меня, проносясь через залу.

– Дражайшая супруга, – Чезаре поклонился и пододвинул мне стул, – вы прелестны.

Стол был всего один, для нас с его серенити, прочие гости свои тарелки и бокалы держали в руках. Официанты и виночерпии сновали в толпе с ловкостью городских гондольеров. На возвышении терзал струны виол музыкальный квартет. При моем появлении музыка смолкла и возобновилась, как только я заняла место подле супруга.

Последний налил мне вина и промурлыкал нечто, что я особо не расслышала, но решила посчитать за тост. Кажется, его безмятежность был сыт или вообще не любил есть. С разочарованием я отметила, что на его тарелке лежит одинокий листик салата, с отчаянием – что моя девственно чиста. И официанты наш стол отчего-то обходили стороной. Вино скатилось пряным шариком в пустой желудок. Тот заурчал. К счастью, Чезаре ничего не заметил, он как раз салютовал бокалом какой-то декольтированной брюнетке.

– Нам предложат сегодня консумацию? – спросила я, когда переглядывания завершились глотком.

– Что? – Тишайший поперхнулся и закашлялся. – Извини…

– Люди в лагуне желали вам сладкой консумации, я решила, что это название десерта.

Чезаре хрюкнул в салфетку, которой вытирал рот.

Щеки запылали. Кажется, я сказала глупость.

Муэрто отложил салфетку и прошептал, склонившись так близко ко мне, что от его дыхания шевельнуло локон у виска:

– Консумация, моя целомудренная Филомена, это то, что происходит в постели между мужчиной и женщиной в первую брачную ночь.

Этот стронцо забавлялся, глумился над моей неопытностью.

– Ваша безмятежность имеет в виду случку? – переспросила я тоном лучшей ученицы. – Когда мужская особь…