Опоздавшие к лету

— Так, — сказал доктор. — Если не считать некоторых нюансов.

— Без нюансов было бы скучно, — сказал полковник. — Эрик, вот это Амадео, по компьютерам он первый в мире. Мы попробуем разобраться, что это за штука в тебе, и отключить ее.

— Вытащить, — сказал Эрик.

— Может быть, и вытащить, — сказал полковник. — Ам, что ты думаешь?

— Пока ничего, — сказал Амадео. — Надо покрутить. Видимо, — он взял рентгенограммы, посмотрел на них, — вот тут есть блок индукционной связи… вероятно, в шлеме — парный блок и какая-то электронная начинка и, скорее всего, обеспечение связи со стационаром. Вряд ли я ошибаюсь. Ну что? — обратился он к Эрику. — Приступим?

— К чему? — спросил Эрик.

— Надо попробовать раскопать начинку вот этой вот штуковинки, — Амадео ткнул пальцем в тело паучка. — Ты не бойся, я осторожно.

— Я не боюсь, — сказал Эрик. — Который час?

— Без пятнадцати четыре, — сказал доктор. — А что?

— Не знаю, — сказал Эрик. — Давайте меня на всякий случай к чему-нибудь привяжем.

— Не помешало бы, — сказал Амадео и огляделся в поисках подходящей мебели.

— Сейчас, — сказал доктор и вышел. Вернулся он скоро, волоча тяжелое кресло с подлокотниками.

— То, что надо, — сказал Амадео.

Эрик сел в кресло, положил руки на подлокотники, дал себя привязать жгутами из разорванной простыни. Ему было страшно, но страх был как бы внизу, по пояс, — там он бушевал и крутился, голова оставалась ясной.

Амадео принес и поставил рядом с дисплеем свой обтекаемой формы чемодан с надписью «Хелионетикс», открыл его. В крышку чемодана был вмонтирован экран, перед экраном был пульт. Бормоча что-то себе под нос, Амадео соединил свой компьютер с тем, который стоял здесь, и с телефонным гнездом. Полковник и доктор молча следили за его действиями.

— Доктор, — сказал Амадео, — еще одной простыни не найдется?

Доктор принес простыню, Амадео набросил ее на стеллаж и развернул кресло Эрика так, что он сидел теперь как бы перед киноэкраном. На уровне глаз Эрика Амадео фломастером нарисовал черный кружок.

— Постарайся смотреть только на него, — сказал он Эрику. — И говори мне все, что будешь чувствовать. Потом он ощупал Эрику затылок, приложил к коже что-то холодное, металлическое и залепил это холодное резиновой лентой вокруг головы.

— Предвкушение чего-то приятного, — сказал Эрик. — Так уже было…

За спиной тихо попискивал компьютер, двигались люди, обменивались отрывистыми замечаниями — Эрик не прислушивался. Потом доктор и полковник вышли покурить. Эрик сидел, стараясь не напрягаться в ожидании неизвестно чего, и черный кружок то таял, то становился неправдоподобно четким, он говорил об этом, и Амадео мычал согласно. Потом позвал:

— Господа! Кушать подано!

— Та-ак… и что? — спросил, подходя, полковник, доктор тоже был где-то рядом, Эрик слышал его дыхание.

— Вот, пожалуйста, схема того, что у него внутри.

— Что-то уж слишком просто, — сказал полковник.

— Да, — сказал Амадео, — в сущности, это просто коммутатор. И вот — несколько вариантов, как могла бы выглядеть внешняя схема… два звена: вот шлем, вот — стационар… Очень просто.

— Минуточку, — сказал доктор. — А нельзя наложить эту схему на схему мозга? Хочу посмотреть, куда идут электроды.

— Попробуем, — сказал Амадео. И немного спустя: — Вот.

— Так, — сказал доктор. — Надо же… А вид сбоку можно?

— Все можно, — сказал Амадео. — Крутите как угодно.

— Ага, — сказал доктор. — Ага…— Он сопел за спиной Эрика, потом принялся что-то насвистывать.

— Ну что? — не выдержал полковник.

— Отвали, Хенрик, не мешай, — сказал доктор. — Амадео, вот этот контур все время возбужден, так?

— Да, — сказал Амадео. — Все время.

— Интересная картина, ребята, — сказал доктор. — Ну, до чертиков интересная. Знаешь, Хенрик, на них работает какой-то гений. Если бы это делал я, получилось бы втрое более громоздко. Чрезвычайно изящно сделано. Эрик, ты можешь гордиться, над тобой поработал великий талант.

— Лео…— сказал полковник, но доктор перебил его.