Опознание невозможно

После недолгого препирательства, во время которого Болдт согласился пожертвовать своим домом, если в том возникнет необходимость, они договорились, что различные подразделения — экспертов, пожарников, саперов — будут подняты по тревоге, но не прибудут на место происшествия до тех пор, пока полицейские не раскинут сеть — поставят оцепление на участке от Вудланд-парк до Пятой авеню на северо-западе. Кольцо будет постепенно сжиматься, чтобы вытеснить поджигателя к центру. Шосвиц, обычно очень бережно относившийся к бюджетным расходам, был непохож на себя. Существовала вероятность покушения на офицера полиции, проводящего расследование, поэтому лейтенант даже не заикнулся о деньгах. Еще ни одно расследование не получало такой внутренней поддержки.

Если бомба и катализаторы будут обнаружены и их наличие подтверждено, это будет означать, что тот, кто совершил это деяние, преступил черту — священную границу, к которой Болдт и его коллеги относятся очень серьезно и, следовательно, приложат все силы, чтобы преступник понес суровое наказание.

Двадцать минут спустя Лиз и дети направлялись к дому Вилли и Сюзанны Аффхолдеров, где они должны были провести ночь. Если появится возможность, Болдт присоединится к ним позже. Они с Лиз обменялись поцелуями через открытое окно джипа Сюзанны — искренним, любящим поцелуем, который так много для него значил. Когда машина уехала и красные задние фонари погасли вдали, Болдт почувствовал в душе абсолютную уверенность в том, что если у его жены даже и был роман, то теперь он закончился. Его семья снова стала единым целым. Это происшествие вновь объединило их.

К 9:15 вечера восемь полицейских машин без опознавательных знаков заняли позиции на углах и по сторонам четырехугольника, в центре которого находился дом Болдта. Два списанных, выкрашенных в голубой цвет школьных автобуса, которые использовались обычно для перевозки заключенных, были готовы высадить группу полицейских в полном вооружении, девять из них имели с собой переносные рации, остальные двадцать пять должны были подчиняться визуальным сигналам. Автобусы располагались на севере, на углу Гринвуд и 59-й улицы, и на юге, на перекрестке Гринвуд и 50-й улицы; в каждом из них находилось по семнадцать полицейских.

Но перед этим черный, наглухо закрытый микроавтобус бригады быстрого реагирования высадил девять самых опытных оперативников полицейского управления Сиэтла на углу зоопарка. Специалисты команды посчитали, что Вудланд-парк является наиболее вероятным маршрутом бегства поджигателя. Каждый из девяти оперативников команды был вооружен, снабжен радиостанцией и прибором ночного видения.

Болдт через заднюю дверь поднялся в микроавтобус, на борту которого красовалась выведенная золотыми буквами надпись: «Мартини в течение двух часов подряд». Он был конфискован несколько лет назад во время операции по пресечению деятельности незаконных игорных домов и с тех пор использовался полицией как передвижной командный центр связи. Микроавтобус был припаркован на холме на площади Палантин-плейс, в полутора кварталах от дома Болдта.

Шосвиц занимал командирское кресло, привинченное к полу, с ним были два техника — диспетчер связи и полевой офицер-оперативник. Длинное лицо Шосвица с острым подбородком было бледным, в его глазах слегка навыкате застыло выражение постоянного удивления, пальцы рук выдавали нервное напряжение.

Болдт взглянул на свои часы. Наиболее опытные журналисты, прикрепленные к полицейским на время проведения операций, умудрялись прослушивать даже закрытые и защищенные полицейские линии связи. Обойти и взломать можно самую лучшую защиту, если набраться терпения и проявить упорство. Болдт знал по крайней мере двух репортеров, способных на подобные трюки. Он подсчитал, что операция продолжалась уже около пятнадцати минут. Болдт засек время: 9:23. Им необходимо было закончить к 9:45, в противном случае пресса могла сорвать операцию. Он почувствовал, как его охватывает нетерпение.

— Все на местах? — обратился офицер-оперативник к Шосвицу. Фил перевел взгляд на Болдта. Внутри микроавтобуса горел тусклый красный свет. Свободных кресел больше не было, и Болдт примостился на перевернутом зеленом пластмассовом ящике из-под молочных бутылок. Сержант кивнул лейтенанту; это был неприятный момент для Болдта, он всегда считал лишней и ненужной субординацию при проведении спецопераций, в которых были задействованы силы нескольких департаментов и подразделений. Всего одним взглядом в сторону Болдта Шосвиц дал понять сержанту, что вся ответственность за проведение поспешно организованной операции лежит на нем. Фил Шосвиц уже умывал руки.

Диспетчер связи щелкнул несколькими тумблерами и произнес:

— Внимание всем группам.

Болдт прикрыл глаза и под шум статических помех представил себе события, которые сейчас разворачивались в темноте.