Оправдание

Зина подъехала к его дому чуть раньше. Вышла из «пежо», вдохнула теплый майский воздух. Подняла глаза, и взгляд ее уперся в черное пятнышко на стене соседнего дома, на уровне второго этажа. Приглядевшись, она поняла: камера видеонаблюдения. Похоже, накрывает всю придомовую территорию, заставленную автомобилями. От нечего делать она поискала глазами машину Волкова. Номер ей не был известен, поэтому Зина засомневалась между двумя «нексиями»: идеально новой светло-коричневой и слегка поцарапанной серебристой.

Хлопнула дверь, вышел молодой мужчина спортивного телосложения, в джинсах и легкой куртке-ветровке. И Зина безошибочно распознала в нем своего друга детства, с которым она когда-то играла в прятки и догонялки, с которым ругалась и мирилась, который однажды удачно залепил ей снежком в правый глаз…

Двадцативосьмилетний мужчина и тридцатичетырехлетняя женщина обнялись, как брат и сестра. Целуя Волкова в щеку, Зина принюхалась и поняла, почему он попросил ее заехать за ним.

— Пил?

— Да, пару рюмок. Сильно пахнет?

— Нет, не очень… Это из-за твоей девушки, да?

Сергей молча кивнул. Зинаида пожала его запястье, почувствовав женской интуицией, как в нее переливается его боль.

— Сереж, ее уже не вернешь, надо жить дальше… И жить надо полноценно. Никогда не пей один!

— Не буду больше, — улыбнулся молодой человек. — Я как будто в детство вернулся. Помнишь, мы с тобой гуляли в лесу, когда ездили на дачу к каким-то друзьям твоего отца, и я там увидел красивые синие ягодки на кустах и хотел попробовать… А ты их у меня отобрала и вот таким же тоном сказала: «Никогда не ешь незнакомые плоды, тем более не помыв!»

— А потом оказалось, что это были ягоды волчьего лыка. Помню, конечно. Умереть бы не умер, но несколько дней промаялся бы поносом, уж точно… Ты же не ешь с тех пор незнакомые плоды? — шутливо спросила Зина, выруливая со двора. Про себя она отметила, что выезд здесь только один и находится он в прямом поле зрения камеры видеонаблюдения.

— Признаюсь, ел. Только не в наших широтах, а далеко-далеко от Урала и вообще от России. И то плоды были не совсем незнакомые. Меня ими угощали местные жители. Я видел, как они сами употребляют их в пищу, и никто не отравился…

— Где это было?

— В Южном Судане. Есть такое государство в Африке, объявило себя независимым буквально несколько лет назад.

— Ничего себе, — искренне удивилась Зина. — Как тебя туда занесло? Вроде совсем не курортная страна, там же еще недавно война была, я в новостях слышала.

— Была. И очень жестокая война… Ты же знаешь, что я после журфака связал свою жизнь с военной службой?

— Да, папа говорил. Но чтоб Судан…

— Природное любопытство, вот что загнало меня в Африку, — медленно произнес молодой человек, глядя прямо перед собой, и Зине показалось, что друг детства видит сейчас не асфальтированную дорогу, а нечто совсем иное.

***

Солнце немилосердно палило. «Ни хрена себе, колыбель человечества, — думал Волков, поднимаясь на песчаный холм, — неудивительно, что наши предки в каменном веке разбегались из Африки в поисках более прохладных мест… В таком климате ничего не хочется, ни изобретать новое, ни учиться. Есть сегодня миска с едой, и хорошо. Нет — а есть-то тоже не хочется…»

С холма открывался вид на всю площадку, занятую российской авиационной группой миротворческой миссии ООН в Судане. С километрового расстояния старший лейтенант Волков видел ангары, жилые помещения, водоочистительные сооружения и, чуть дальше, четыре вертолета, напоминавшие присевших отдохнуть громадных птиц. Место это называлось Михайловкой. Так и значилось на металлических щитах у пыльной дороги: «Михайловка» и «Mikhailovka». Название было дано в честь первого командира авиационной группы, полковника Михаила Петровичева.

В командировку Волков мог бы и не ехать, никто не заставлял. Наоборот, ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вышестоящие начальники одобрили его кандидатуру. Вертолетом управлять он не умел, принцип работы несущего винта представлял себе весьма отдаленно. Зато он имел диплом журфака и владел английским языком на приличном уровне. Его задачи в группе так и обозначались: «информационное и лингвистическое сопровождение».