Опричник

— Ну все, колдун, хватит! — прорычал Мирон, окончательно разозлившись и, стремглав поднявшись на ноги, проворно достал небольшой топорик и метнул его прямо в колдуна. Холодное оружие рассекло воздух и широким лезвием с недюжинной силой врезалось в запястье колдуна, той руки, которой он метал огненные шары. Топор обрубил колдуну руку по локоть и ударился в стену за ним. Отрубленная рука колдуна упала на пол, и он истошно заголосил нечеловеческим голосом. Мирон уже оказался рядом с колдуном, и, схватив его за рясу на груди сильной рукой, прохрипел ему в лицо:

— Все, колдун, игрища кончились, теперь поговорим!

Колдун уже хрипел, прижимая к обрубку руки, здоровую вторую руку, пытаясь остановить кровь.

— Я тебя не звал и говорить с тобой не буду, — выдохнул нечленораздельной речью колдун, скрипя зубами от боли, и Мирон едва разобрал его слова.

—  Хочешь жить, будешь говорить. Иначе умрешь от крови, — с угрозой бросил Мирон.

— Чего тебе надобно, опричник?! — проскрежетал колдун. Было заметно, что язык старика странно шевелится, будто плохо слушался его и Мирон подумал о том, что явно к выращиванию языка колдуна приложил руку нечистый.

— Мне Чаша нужна, кою тебе Храмовники завещали.

— Не тобой оставлено, не тебе получать, — выплюнул колдун.

— Нет, колдун. Ты по-хорошему отдай. Тогда может, оставлю тебе жизнь.

— А ты что Христос, чтобы решать, кому жить? — съязвил колдун, корчась лицом от жестокой боли, ибо с обрубка его руки стекала кровь.

— Нет, — процедил Сабуров, стягивая рясу на груди колдуна, словно хотел удушить его. — Но у меня есть грамота, чтобы привести тебя на боярский двор к наместнику. Жаждет он тебя в тюрьме видеть.

— Так я и пошел, — взвизгнул зло колдун.

— А может лучше, как боярин велел, тайком покончить с тобой, чтобы люди посадские более не боялись мимо полей на кладбище ходить?

Колдун оскалился, понимая, что Мирон не оставил ему выбора и прищурился.

— Есть у меня эта Чаша, — сказал тихо колдун. — Только она не здесь. Идти надобно за ней.

— Ясно, — кивнул Мирон и отпустил колдуна, понимая, что тот сдался. Молодой человек чуть отошел от сидящего на полу старика и огляделся, ища, чем бы перевязать руку колдуну. — Есть тряпье какое? Перевяжу тебя.

В следующий миг, внутренним чутьем услышав знакомый свист, рассекающий воздух, Мирон резко отклонился и кусок железа с ладонь длиной, похожий на острие ножа, пролетел мимо и врезался в стену. Стремительно обернувшись, Мирон увидел, как сидящий на полу колдун, откуда-то из-за пояса стремительно вытаскивает острые железные чешуйки и со злобным остервенением кидает в него с такой скоростью, что Мирон вмиг упал на пол, спрятавшись за дубовые ножки стола. Одно из острых лезвий все же задело Мирона, попав ему в левое запястье. Выдернув острие из своей руки и, отразив, что из его раны хлынула кровь, Сабуров разозлившись, в бешеном порыве вытянул из ножен длинный нож и метнул его в колдуна. Колдун взвыл и лезвия перестали лететь. Мирон приподнялся, вытянув голову из-за стола и увидел, что клинок его длинного ножа угодил колдуну прямо в правый глаз, врезавшись с силой в его голову и пробив ее до затылка.

— Вот едрена бабушка, — выругался Мирон, вставая на ноги и понимая, что не рассчитал удар и, как это бывало в бою, по привычке, сразу же отправил нож в глазницу, как убивал наверняка врага. Колдун безжизненно привалился спиной к каменной стене. Понимая, что убил колдуна, не узнав самого главного, где находится Чаша, молодой человек помрачнел. Мирон  приблизился к колдуну и осмотрел его. Вынув свой нож из глазницы колдуна, откуда сразу же хлынула кровь, Мирон обтер холодное оружие о длинное одеяние колдуна.

— Издох, — процедил Сабуров. — Хотел ведь я по-хорошему.

Наклонившись над мертвым стариком, он начал осматривать его и не нашел ничего интересного кроме связки ключей, висящих у колдуна на поясе. Стянув ключи с пояса колдуна, Мирон выпрямился, напряженно думая, где теперь искать Чашу.

Мирон огляделся и тут ощутил, как ноет рана на руке. Он быстро стянул кафтан и аккуратно бросил его на стол, отмечая, что дыра от лезвия совсем небольшая и оттого можно умело заштопать вещь, которая стоила почти рубль серебром. Вынув длинную рубашку из штанов, молодой человек оторвал от нее снизу узкий холщевый лоскут и проворно перетянул свое раненое запястье, чтобы рана не кровоточила.

Мирон вновь осмотрелся. Где искать Чашу было неведомо.

И тут до его слуха донесся слабый голос:

— Помогите…

Вмиг обернувшись, Мирон оглянулся в сторону, откуда послышался голос. И снова, уже громче женский голос отчетливо простонал:

— Помогите…