Оптовик. Добрым словом и серебром

В результате все присутствующие остались довольны друг другом и новыми приобретениями. Правда, груз мой стал практически неподъемным, но это дело житейское – часть хабара оставлю на хранение до следующего раза. К тому же есть кому помочь – до яблони идем вместе, дальше уж как-нибудь сам дотащу.

Глава 6

– Ручная работа, из Боливии родственник привез. Из шкуры молодой ламы, плетение руками молодой девственницы сделано. Чеканка в точности как из мавзолея Кеостунцеткаля в Лиме. Две тысячи долларов стоит. Такая только у Джорджа Клуни есть!

Хозяин магазина делает вид, что моя лапша его не убеждает, но глаза горят – явно вещь понравилась, даже руки дрожат от нетерпения. И вправду куртка замечательная, производит впечатление – сам бы носил, но деньги нужны. О чем и сообщаю крохобору-торгашу – ездит на «лексусе», а за лишний доллар удавится. Впрочем, поэтому и ездит на нем, что давится не то что за доллар – за каждый цент.

– Двадцать тысяч – только из уважения к Джорджу Клуни, – нагло издевается, чувствуя мою безвыходную ситуацию.

– Могу поспорить, что продадите ее минимум за сто тысяч, – демонстративно кошу глазом на ценник какой-то итальянской курточки.

Сошлись на тридцати тысячах, и «крохобор» тут же натянул ее на себя. Недооценил его – наверняка сегодня вечером будет хвастаться перед друзьями, что привезли под заказ из Лимы за три-четыре тысячи долларов.

Но деваться некуда – завтра надо лететь в Москву, попробовать сбыть каменья и хрустальный набор, а для этого срочно нужны деньги.

Вчера дал указание адвокатам отменить продажу дома – так они даже не удивились, словно ждали именно этого.

Бернгольц-старший лишь попросил обязательно заглянуть к нему на днях по какому-то важному вопросу. Боюсь, что вопрос зайдет о деньгах: как бы неустойки не потребовал или доплаты за услуги. Поэтому надо срочно продать хабар, а по хорошей цене в этой дыре ничего не продашь: нет платежеспособных покупателей. Был вариант через интернет-аукцион сбросить сервиз из графина и трех пиал – наверняка хороший куш сорвал бы. Но светить артефактами из иного мира на весь инет – не самая лучшая идея, вдруг искусствоведы заинтересуются, анонимность же в рунете – понятие относительное и нереальное. Придут серьезные дяденьки с хмурыми лицами и спросят: «Откуда у тебя это, милок?» И попробуй не скажи.

С камнями другая проблема – это чисто криминальная сфера, и поэтому сбыть их можно только в крупном мегаполисе, причем каждый раз в разных местах, не повторяясь: иначе вычислят – и здравствуй, утюг/паяльник.

Достаточно неожиданно получил приглашение на встречу «выживальщиков» с одноименного форума – узнав, что я буду в Москве, дали адрес кафе и время сбора. Почему бы и не встретиться – может, чего интересного и полезного узнаю. Оказывается, оптовая сделка по продаже ИРП-7 успешно завершилась, пайки были перепроданы прямо на месте и поехали куда-то в сторону Казахстана. И мне причитается бутылка коньяка за посредничество – пообещал при встрече вместе употребить.

В общем, неплохая компания у них там собирается со всего Подмосковья и нескольких областей, даже девчонки есть.

Графин с пиалами ушел мгновенно за пятьдесят тысяч в первом же антикварном магазине – может, и продешевил, но еще раз спускаться в метро с хрупким и ценным грузом не захотел. Хватит мне утренней давки – думал, не довезу. Оставил электронный адрес на всякий случай – вдруг покупатель под заказ будет. Почта, естественно, зарегистрирована на иностранном хосте и нигде еще не использовалась.

С камнями, если честно, повезло. Седой старичок типичной семитской наружности, с мудрыми печальными глазами, полными вековой мудрости, посмотрел на россыпь самоцветов, тщательно изучил их и сообщил:

– Не буду обманывать, скажу прямо. Настоящей цены не дам, и никто не даст. Ваши руки берут сто десять тысяч, и мои старые больные глаза вас больше никогда не видят.

– Ваши честные глаза говорят о том, что камешки стоят раз в пять дороже, – делаю смелый вывод: очень уж искренний взгляд у товарища.

– Молодой человек, поверьте, ваше здоровье стоит намного дороже этих несчастных купюр. Берите сто двадцать и больше никогда не приходите ногами сюда. У меня обязательно спросят, кто их принес, и я конечно же честно скажу, что первый и последний раз вас видел. Где вам предложат такие условия и такие деньги?

– Черт с вами. Давайте сто пятьдесят.

– Сто двадцать – очень хорошая цена. Но если ви скажете, откуда эти кгасивые камешки, то я, конещно, добавлю. Не скажете? Как жаль, – удивительно искренне печалится кровопиец.

Не очень и расстроился, легко досталось – легко ушло. Можно было бы вдвое дороже сдать, если походить по другим скупкам и мастерским, но светиться с драгоценностями мне категорически противопоказано. Самое ценное – это три достаточно крупных изумруда, но именно с этим серьезная проблема: на территории России зеленые «яхонты» добывают только в одном месте, и характеристики уральских камней известны всем скупщикам. Поэтому избавился – и ладно.