Опция поиска

стремились вверх, к фрамуге, на вольный воздух больничного двора, а набравшее

силу пламя рвалось лизать оконные стекла.

И тогда Лера завопила истошно и отчаянно, колотя ребристой подошвой

сорванной с ноги кроссовки в закоптившееся окно:

– Пожар! Горим! Вызовите скорее пожарных!

В дверь, яростно матерясь, бились облажавшиеся шестерки.

Лёнька пришел в себя в машине скорой помощи, где медики поставили ему

какой-то укольчик. Потом они ехали неровными толчками по уличным пробкам

проснувшейся Москвы, и то, что водитель не включил сирену, показалось Лере

хорошим знаком.

– Прости меня, Кнопка, прости, девочка моя, – едва шевеля губами, твердил

Леонид, а Лера, сидящая рядом на неудобном боковом креслице, закрывала его рот

ладонью и приказывала замолчать, и сердито смахивала со своих чумазых щек

беззвучно катящиеся слезы.

– Как тебе удалось вытащить нас?! – слабым голосом удивился он.

– Великий воин помог, – невнятно проговорила Валерия.

– Что? – не понял Леонид. – Я не расслышал, Лела. В голове шумит очень. Кто

помог? Повтори, что ты сказала.

– Шутка, Воропаев, расслабься.

Все. Они спасены. Лёнька непременно поправится. О себе Лера вообще не

беспокоилась. Конечно, ее настигнет остаточный стресс в виде ночных судорог в

ногах, но это все фигня. Главное, что для них все закончилось благополучно. Но

радоваться не получалось. Недавно пережитое мешало. А еще мысли о Пашке

Горячеве. Хотя надежда все-таки есть.

Павла так и не нашли. Ни живого, ни мертвого. Ни в предбаннике «Фактора»,

ни в соседних помещениях больничного полуподвала. Больше всего ей не хотелось

думать, что Тохины гориллы, сматываясь, уволокли с собой и его, чтобы на какой-

нибудь заброшенной стройке убить опасного свидетеля, а потом сбросить тело в

котлован.

Хорошо, что пожарные приехали быстро.

Лера кричала: «Пожар!», и страх в ее голосе был неподдельный. Она

слышала, как за спиной ухает дверь под натиском двух накачанных туш, видела, как

судорожно вздрагивает стремянка, и панически боялась, что прикрученная хлипкими

шурупами дверная ручка не выдержит яростный напор взбешенных мулов, и

очередной рывок выкорчует ее вместе с этими шурупами из створки, и стремянка

грохнется на кафельный пол, и их убийцы ворвутся.

Но издалека уже слышалось заполошное завывание сирены, и штурм

прекратился. На больничный двор въехал пожарный расчет.

Сначала пожарные, потом засуетилась все проспавшая больничная охрана,

потом подоспела полиция. Пожарные при помощи каких-то своих специальных

приблуд освободили Леньку от наручников и, дождавшись вызванных ими же

полицейских, доложились им и отбыли на базу. Полицейские вознамерились было в

срочном порядке прибегнуть к тутошним медицинским спецам, дабы организовать

для Леонида врачебную помощь, но Лера разволновалась до истерики и не

разрешила. Она кричала, что мужа в этой треклятой больнице не доверит никому, и

ни одну сволочь в белом халате к нему не подпустит. Полицейские отнеслись с

пониманием и вызвонили неотложку.

Пока ждали неотложку, Валерия сидела рядом с мужем на принесенном из

предбанника стуле. Лёнька лежал на той же кровати, таращился в потолок и в

происходящем понимал мало. Это Леру пугало, но она себя успокаивала, что,

возможно, это шоковая реакция, которая пройдет сразу же, как Воропаев выспится в

безопасном месте.

Потом она вспомнила про Пашу. Она спросила проходившего мимо

полицейского:

– А где Паша? Вы не знаете, где Паша?

– Должен быть еще какой-то Паша? – переспросил ее невозмутимый старлей.

– Ну, да! Возможно, ему тоже нужна врачебная помощь, – разволновалась

Валерия. – Он где-то здесь. Вы его поищете! Вы уже все осмотрели?

«Медбрат» и прочие действующие лица смылись до приезда пожарных, это как

раз понятно. Но куда делся Горячев?

Она уже была в курсе, что пенал медбокса с предваряющим его кабинетом

арендует под офис некое детективное агентство. Точнее – агентство «Фактор».

Узнать об этом никакого труда не составило. Оперативники, конечно, ей не

докладывались, но и не понижали голос, когда сноровисто проверяли содержимое

папок в сейфе и файлов обоих компьютеров.

И Лера сразу задала себе вопрос: почему Паша Горячев решил, что «Фактор»

и есть отделение интенсивной терапии? Он же звонил им, договаривался о

посещении больного. Как он мог договариваться, набрав номер детективного

агентства? При этом «детективные агенты» не отпирались, что они и есть

реаниматоры.

А служащий Пашкиной конторы, якобы заживляющий в местной хирургии

перелом бедра? Он вообще-то существует? По словам Горячева, этот работяга

наткнулся в коридорах больницы на Лёньку, лежащего на каталке и под капельницей.

Столкнулся и поставил об этом в известность работодателя. Зачем?

Разве он знал, что Пашкиного партнера по бизнесу ищут? Он, конечно, мог

рассказать об этом хозяину просто так, между делом, как о занятном случае. Если бы

являлся Горячеву приятелем. Но Горячев с работягами держал дистанцию и

панибратства не допускал. Тем не менее, тот ему позвонил, информацию выдал,

после чего Горячев завез Леру в подготовленную ловушку. Бандиты были ей рады.

Выходит, неизвестный монтажник – человек Ефремова? Валерия тут же