Опыт автобиографии

Уэллс берется за автобиографию не только ради читателя, но и для того, чтобы лучше разобраться в себе самом. Его цель — не самооправдание, а истина, по возможности приближенная к научной. Однако, будучи человеком XX в., он отчетливо понимает все сложности самопознания и самоописания и, пользуясь термином К.-Г. Юнга, говорит о своей персоне, о том представлении

о собственной личности, которое складывается у любого человека и во многом определяет его поведение. Подобной персоне, всегда идеализированной, реальная личность человека может соответствовать в большей или меньшей степени, так же как и идеальному образу возлюбленной в большей или меньшей степени соответствуют конкретные женщины. При этом, анализируя побудительные мотивы своих поступков, Уэллс осознает, что человек далеко не всегда последовательно действует в соответствии с потребностями и установками своей персоны

, так как в нем живут как бы многие личности. И все же с годами, представляется Уэллсу, он все более сближается с собственной персоной, тем самым достигая своего идеала. Хорошо сознавая все сложности описания и анализа реальной личности в ее современном понимании, Уэллс тем не менее ставит задачу высказать истину, он уверен, что в принципе эта задача выполнима. Таким образом, развивая жанр автобиографии, Уэллс отходит от позитивистски-натуралистической трактовки личности и создает сложный, многогранный и часто противоречивый образ творческого человека XX столетия в его взаимоотношениях с эпохой.

* * *

Каково же духовное и нравственное содержание личности по имени Герберт Джордж Уэллс?

Если мы попытаемся проанализировать менталитет Уэллса, то обнаружим, что основной костяк его убеждений составляли идеи, выработанные еще в эпоху Просвещения. Юношеское сознание Уэллса впитало и на всю жизнь усвоило просветительский в своих истоках комплекс идеологем: вера в абстрактный человеческий разум, способный при помощи достижений науки, «совершенного» законодательства и «правильного» воспитания перестроить жизнь; представление о неразумности традиционного общества; отрицание религии, постулаты которой не подтверждаются наукой; неприятие семьи, спаянной религиозной традицией; убежденность в универсальности истины; отрицание национальных форм жизни как «предрассудка» и «узости» (в частности, и той «английскости», о которой речь шла выше и с которой он окончательно расстался, по собственному признанию, где-то между 1916 и 1920 годами, то есть в пятьдесят с лишним лет).

В эпоху Просвещения этот комплекс либеральных идей не сразу пробил себе дорогу. Одно дело — абстрактные идеи сами по себе и совсем другое — повседневная жизнь, которая привычно течет в соответствии с общепринятым порядком, традицией. Вначале просветители считали нужным искать компромисс между традицией и новым мышлением, примером чему может служить творчество С. Джонсона, но постепенно отдельные люди, сначала робко, а затем все более и более последовательно стали пытаться привести свое существование в соответствие со своими убеждениями. Таких людей в истории европейской культуры Нового времени принято было называть «новыми людьми».

«Новые люди» XVIII века, например Юлия и Сен-Пре в «Новой Элоизе» Руссо, усвоив просветительские идеи, обрели новые, «свободные» чувства в отношениях друг с другом, но, когда дело дошло до столкновения с родителями Юлии, людьми старого склада, поступили в соответствии с «традиционными ценностями», еще господствовавшими в обществе, причем эти ценности определили не только их поведение и жизненный выбор, но и внутренние установки, в частности отношение к избранному отцом мужу Юлии Вольмару. Собственно, именно ориентация на традиционные ценности придает героям Руссо внутреннее благородство, которое выделяет их среди других «новых людей» и делает столь привлекательными.