Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Большевики не в первый раз выступали со своей декларацией о власти с трибуны Петроградского Совета. Так, 2 марта они получили всего 19 голосов против 400 за эсеро-меньшевистскую альтернативу, а в апреле, декларацию большевиков, направленную против участия социалистов в правительстве, поддержали 100 делегатов, против 2000, выступивших за коалицию. На этом фоне победа большевистской резолюции 31 августа «означала кардинальную переориентацию в приоритетах и целях» всех Советских партий. Во всяком случае, так считали очень многие. В том числе, и в большевистской партии.

Комментируя политическую тактику большевиков в новой ситуации, Григорий Зиновьев писал: «Мы ни на минуту не забываем, сколько вреда принесла революции тактика «соглашательства», – мы ни на шаг не отойдем от нашей революционной линии; независимо от колебаний Советов, мы поведем свою борьбу и доведем ее до конца. Но на нынешнем историческом повороте, мы обязаны еще раз открыто и всенародно предложить честный союз всем подлинно революционным силам страны».

«Кризис назрел»

Хотя идея подготовки восстания получала все большее распространение, ЦК продолжал проводить свой прежний курс. Партия о прежнему ориентировалась на «мирное» ожидание советского съезда. Центральный орган РСДРП(б), газета «Рабочий путь», продолжала публиковать редакционные статьи в духе сдержанности и осторожности.

Ведя свою борьбу с ЦК, Ленин все болезненнее ощущал издержки своего положения вдали от «театра военных действий». Поэтому важнейшим для него вопросом становится возвращение в Петроград и, вместе с тем, к непосредственному руководству внутрипартийной борьбой. Из Гельсингфорса в Выборг, на самой административной границе Финляндии и России, Ленин перебрался еще 23 сентября. Но этого было недостаточно для непосредственного участия во внутрипартийной жизни.

Где-то между 27 и 29 сентября ЦК отправляет к Ленину специального связного – Александра Шотмана со специальным заданием «успокоить Ильича». Отвечая на прямой вопрос вождя, Шотман вынужден был подтвердить, что «Центральный Комитет воспретил ему въезд в Петроград» и что «в интересах его личной безопасности ему необходимо пока оставаться в Финляндии». Очевидно Ленин был возмущен этим фактом и потребовал письменного подтверждения этого постановления. «Я – рассказывает Шотман – взял листок бумаги и в полушутливой форме написал приблизительно следующее: «Я, нижеподписавшийся настоящим удостоверяю, что Центральный комитет РСДРП(б) в заседании своем от такого-то числа постановил: Владимиру Ильичу Ленину, впредь до особого распоряжения ЦК, въезд в город Петроград воспретить»… Взяв от меня этот «документ», Владимир Ильич бережно сложил его вчетверо, положил в карман, и затем, положив руки в вырезы жилета, стал быстро ходить по комнате, повторяя несколько раз: «Я этого так не оставлю!»»

По всей видимости, Ленин ни минуты не планировал подчиняться решению ЦК. Традиционно считалось, что Ленин вернулся в столицу лишь 7 октября. Эта версия была вмонтирована в официальную советскую историографию «Кратким курсом истории ВКП(б)», откуда ее заимствовали также и зарубежные историки. Однако целый ряд исследователей и свидетелей тех событий указывали на более раннюю дату возвращения Ленина. Об этом прямо заявляли, в частности, Стасова и Фофанова, выступая на специальном совещании по вопросу о времени возвращении Ленина в столицу, устроенном в начале 1960-х в Ленинграде. Кроме того, многие партийные деятели (Шотман, Зиновьев, Фофанова) в своих воспоминаниях подчеркивали, что Ленин приехал в Петроград «самовольно», без ведома ЦК.

Например, Шотман вспоминал в 1925 г., что, будучи связным между ЦК и Лениным, он узнал о самовольном переезде вождя в столицу случайно, от Рахья: «Собираясь однажды в очередную поездку в Выборг навестить Владимира Ильича, я встретил на финляндском вокзале Эйно Рахья, который, хитро улыбаясь, сообщил мне, что нет смысла ехать в Выборг, т. к. Владимир Ильич переехал в Петроград (происходило это, судя по тексту воспоминаний в конце сентября – А. С.)… Я его, конечно, основательно выругал, сказал, что попадет ему от ЦК, как полагается, и побежал к тов. Зиновьеву… чтобы посоветоваться с ним, как быть? По совету Зиновьева я пошел в ЦК и рассказал покойному Я. М. Свердлову об этой «неприятной» истории. После продолжительной с ним беседы решили: «так оставить»». Если дело обстояло действительно так, как это описывает Шотман, то это тем более свидетельствует о том, что конфликт между ЦК и Лениным достиг самой острой формы.

Историки В. И. Старцев и В. Т. Логинов собрали все разрозненные свидетельства о дате возвращения Ленина в Петроград и пришли к единогласному выводу: наиболее вероятной датой следует признать именно 29 сентября. Логинов восстановил события этого дня чуть ли не по минутам. По его данным, Ленин успел встретиться с Зиновьевым и подробно выяснить настроения членов ЦК. Под впечатлением от полученной информации, он вечером 29 сентября пишет статью «Кризис назрел»