Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Основанием для такой аллегоризации служит о́бразный язык ветхозаветных писателей (в обилии примененный к изъяснению книги у св. Григория Нисского), а также и частые уподобления в Ветхом Завете союза Господа с иудейскою церковью брачному союзу мужа и жены, жениха и невесты. Такое же уподобление лежало, по мысли ветхозаветных писателей, в основе всего ветхозаветного Закона и служило общим символическим формулированием отношений людей к Богу и Бога к людям. Только при этом понимании возможно обычное в законе Моисея наименование служения евреев языческим богам «прелюбодеянием и блужением» (Исх. 34:15–16; Лев. 17:7; 20, 5–6; 26, 15 и др.). На основании такого воззрения законодателя и согласно ему, священные пророки уподобляли историческое отношение Господа к еврейскому народу отношению мужа к жене: не яко жену оставлену или из юности возненавидену призва тя Господь, обращается Исаия к Израилю (54, 6–7); а также жениха к невесте: яко же радуется жених о невесте, тако возрадуется Господь о тебе,

говорит тот же пророк (62, 5). Пророки Осия (1–3 гл.), Иеремия (2, 2; 3, 1 и др.), а особенно Иезекииль (16 и 23 гл.) излагают всю историю еврейского народа, начиная со «дней любви юности» — исхода из Египта, как историю прелюбодейной жены, постоянно менявшей Истинного Господа на языческих богов и гонявшейся за последними, как за «любовниками» своими (ср. Иез. 16:24–29; 23, 7—20). В основе всех этих, иногда резких, уподоблений, очевидно, лежала общая ветхозаветным воззрениям мысль о подобии брачного союза ветхозаветному союзу Бога с Израилем. Та же мысль разделяется и Священными Новозаветными писателями. Иоанн Предтеча уподоблял Иисуса Христа жениху, а себя назвал другом жениха (Иоан. 3:29). То же уподобление освятил в Своих речах и притчах Iисус Христос, назвав Апостолов «сынами брачными», а Себя — Женихом, пребывавшим с ними (Матф. 9:15), а также уподобив призвание народов в Христианскую Церковь званию на брачную царскую вечерю (Матф. 22

:1-14), а явление Свое на всеобщий страшный суд явлению жениха к ожидавшим его девам мудрым и юродивым (Матф. 25:1-13). Согласно таковым евангельским уподоблениям и всему ветхозаветному воззрению, Апостол Павел уже прямо уподобляет отношение Иисуса Христа к Церкви брачному союзу: муж глава жены есть, якоже и Христос глава Церкве… мужие любите своя жены; якоже и Христос возлюби Церковь и Себе предаде за ню, да будет свята и непорочна (Ефес. 5:22–29). Обращенных в христианство Коринфян, составивших Коринфскую Церковь, тот же Апостол называеть обрученною Христу девою: обручих вас единому Мужу, деву чисту представити Христови

(2 Кор. 11:2). В соответствие, наконец, пророкам, видевшим во всей ветхозаветной истории брачный союз Бога с Израилем, Апостол Иоанн в своем Апокалипсисе изображает не только всю прошедшую историю, но и всю будущую жизнь Христианской Церкви, до самых конечных ея моментов перехода из воинствующей в торжествующую, как жизнь жены, уготованной на брак агнчий, облеченной подобно Суламите Песни песней (1, 9—10; 7, 2,6) в виссон чист и светел (Апок. 19

:7–9). — Так, Пятикнижие и Апокалипсис объединяются в этой терминологии и уподоблении, а Песнь песней составляет, согласно и хронологии своего происхождения и месту в ветхозаветном каноне, средину между этими свящ. книгами и дает подробное обоснование этой терминологии. По святоотеческому толкованию, особенно близкая аналогия из всех свящ. книг к Песни песней находится в 44 псалме и его пророчествах. «Я думаю, — говорит блаж. Феодорит, — что Соломон получил мудрость от отца, как от пророка, и научен написать это (т. е. Песнь песней), ибо слышал: „предста царица одесную Тебе… слыши дщи и виждь“ (Псал. 44:10–11)».