Опыт присутствия

Это также было время, когда менялось отношение к инакомыслию. Я начинал обретать гражданские права и, наконец, почувствовал, что есть возможность восстановить свой полноценный гражданский статус.

Меня не устраивал "волчий билет" и все, что сопровождало его обладание. Уже не грозила служба в армии, но, по-прежнему, восстановление психической полноценности зависело от военкомата.

Когда я попросил поменять белый билет на красный, мне объяснили, что существует установленная процедура: организация, не рекомендовавшая службу в армии, должна признаться в ошибочности медицинского заключения. В конце концов, я приехал в областную психоневрологическую больницу к тому же психиатру, которая и способствовала получению белого билета. Встреча прошла вполне задушевно. Доктор повздыхала, что "были такие времена", а что касается наблюдений и того, что имелось в истории болезни, невозможно было дать заключение, которое вручили мне. Она извинилась от себя лично, признала, что в то время многое совершалось под нажимом (тогда очень модны были откровенные признания. Бывшие носители воли системы стремились показать что они тоже страдали от этой системы). Новое медицинское заключение с признанием реабилитации, было направлено в две инстанции -

Городецкий военкомат и Заволжскую городскую больницу. Если в последнюю заключение пришло, то в военкомате утверждали, что к ним документ не поступал. "Возможно, затерялся в почте". Я потребовал сделать запрос, на что через месяц сообщили, что "ответа пока нет", потом мне порекомендовали съездить в Ляхово еще раз. В общем, я понял, что только через прокуратуру могу заставить военкомат исполнять закон, да и то вряд ли. Военные по-прежнему чувствовали себя хозяевами в стране. А здесь подоспели обстоятельства, в свете которых терялся смысл в получении красного военного билета. Да и я уже был официально реабилитирован психиатрическими инстанциями. Я попросту забыл о военном билете.

В стране наступал момент, когда с идеологией необходимо было определиться окончательно. Зашевелились партийные чиновники, чутко двигая носами, гадая в какую сторону дует ветер. Я помню свою первую публичную реакцию на позицию советских консерваторов, озвученную устами Нины Андреевой в статье "Не могу поступиться принципами". Мой ответ имел не менее решительное название: "Не поступиться правдой".

Настроение статьи – настроение того времени, и с ее текстом то время возвращается ко мне:

"Андреева говорит о путях перестройки, исчезновении зон закрытых для критики и, как бы прочистив горло этими прекрасными словами, начальственно одергивает тех, кого они могли очаровать. Что значит

"постановка проблем подсказанных западными радиоголосами" или "теми из наших соотечественников, кто не тверд в понятиях о сути социализма"?

Ярлыки очень легко навешивать и бить ими и убивать. Но ведь есть факты, есть аргументы. Разве обладание истиной является привилегией, а не результатом собственных усилий? А ну, как "они" правы?! Ведь убивая что-то хорошее "там", мы можем убить и "тут". Поступая в соответствии с конъюнктурными соображениями, мы поступаемся истиной, наступаем себе на горло. Но вот политический момент исчез, а осталась земля, небо, солнце. Остались люди, но уже разобщенные, неверящие, условно живые. И если говорить о сути социализма, – открытость тоже следует отнести к ней. Ведь с понятием социализм мы, прежде всего, отождествляем представление об оптимальной форме общественного устройства. Когда мы говорим об удовлетворении духовных, культурных и материальных запросов человека мы предполагаем, что лучше всего это может осуществить общественно-экономическая формация, которую мы называем

"социализм". Речь идет не только о социальной защищенности каждого члена общества, но и необходимости высших образцов общественного существования, чтобы социальное равенство избрало своей меркой не равенство в нищете, а равенство в изобилии.

Трепет священного гнева вызывают у Андреевой разговоры о многопартийной системе, свободе религиозной пропаганды, выезде на жительство за рубеж, право обсуждения сексуальных проблем и т. д. Но как не заметить вопросы которые явились в сознание? Общество не вопросов должно бояться, а вреда возникающего в реальных обстоятельствах. Злопыхательство может вызвать дурную эмоцию, но исчезает от собственного яда и неспособности аргументировать себя.

Жизнь остается такой, какой мы ее создали, и найдутся силы защититься от накипи, если не ставить под запрет эти здоровые силы.

Бурный поток может быть мутным, но все же главное в нем – вода.

Воспитание молодежи… Нельзя забывать, что в обобщенное понятие