Опытный кролик

Второе, по отношению к своему населению Советы проводят политику неограниченного насилия. Ссылаясь на этот факт, надо подчеркивать, что вермахт пришел в страну не как враг, а как освободитель. Но все факты сопротивления со стороны небольшевистских элементов не должны оставаться безнаказанными.

Третье, мы по всей строгости законов военного времени будем карать шпионов, диверсантов и тех лиц, кто нанесет ущерб германским войскам, с противоречащим международному праву использованием оружия, окажет поддержку Советам.

Офицер пропаганды подождал, пока все запишут слова документа, «по поручению» подписанные начальником оперативного управления ОКВ.

— Господа, а теперь уберите ручки и блокноты. Фюрер желает расчленить Советский Союз на отдельные государства, но ничто не должно преждевременно привести население к подобной мысли. Надо избегать выражений «Россия», «русские», «русские вооруженные силы», меняя их на слова, показывающие нашу борьбу только против большевизма: «Советский Союз», «народы Советского Союза» и «Красная Армия». Это все и, как видите господа, я всегда краток.

Действительно, зачем говорить много. Тем более — дилетантам.

Радио, вещавшее из Москвы, лишь жалкая, неуклюжая пропаганда. Производство, урожай, визиты, встречи и юбилеи руководителей, кого это заинтересует в Германии? [499]

— Так что станет в будущем с этими «зверьми»?

— Примерно так — Советский Союз, как государство, подлежит ликвидации. Часть территории включат в рейх, на остальной будут созданы дружественные для цивилизованного мира государства: Белоруссия, Украина и Кавказия. Русские будут оттеснены за Урал. Есть еще вопросы? Нет, тогда я вас покидаю.

Теперь пришла пора Кону оглашать доведенные до него инструкции.

— Большевистский солдат потерял право на обращение с ним, как с истинным солдатом по Женевскому соглашению. Он не способен воевать по-рыцарски и готов убивать наших товарищей в спину, — закончил читать инструкцию гауптман.

— Беккер, что вы морщитесь?

— Может, объясните прямо и без метафор?

— Выражайтесь подробнее, — улыбнулся Эрих.

— Господин гауптман, — ехидно продолжил доктор-ветеринар, заставший еще Первую мировую войну, — вот была у нас раньше книжечка «Преступления русских войск» [500], так там слова на любой кровожадный вкус — изнасилования, грабежи, живые щиты из немецких пленных. Выражались бы просто — большевикам сдаваться нам ни к чему.

— Да, именно так, — улыбнулся гауптман, — надо разъяснить солдатам, что этот противник состоит не из людей, а сплошь из животных и извергов. Вермахт выполняет долг перед Германией, предупреждая вторжение варваров с востока. Но требую — избегать эксцессов без приказа. Насилие и другой ненужный садизм будут наказываться.

— Ну, а после боя?

— Как обычно, господа. Мне странно слышать подобный вопрос от вас. Ничто не помешает солдатам потратить избыток ярости на врагов, в случае их сопротивления. А тех, кто выживет, пусть отправят в тыл. Там ими займутся. Однако, русских офицеров чином от капитана и выше предварительно надо допросить.

— Даже евреев-комиссаров?

— Да, если имеет высокий чин или сдался добровольно. Можете даже отправить их в тыл, все равно, пересыльный лагерь никто не переживет. А против зачинщиков азиатских методов борьбы действуйте незамедлительно, строго, без рассуждений [501]. Немедленный и быстрый капут.

— Но среди них могут быть и…

— Семиты их навсегда испортили, — пресекая вопрос, пояснил присутствующий здесь инструктор роты пропаганды.

В немецкий народ входила и восточно-балтийская раса.

Ее представители жили и в исконно славянских землях. Особенно много на севере, где Нева впадает в Балтийское море, а Двина — в Северное море. Но если фюрер считает именно так, значит ему виднее.

— Не забывайте всегда снимать ремень, — сострил доктор, желая свести все дело к шутке — Если попадется девица, то вместо галифе должна упасть юбка.

Все сразу улыбнулись. Бабы-комиссары — экзотика русской компании. Женщинам не место на фронте. Дети, кухня и церковь — вот удел материнских воспроизводителей нации. Но пока девушки не перебесились, могут служить во вспомогательных войсках.

Однако, в новых приказах и инструкциях сквозила назойливая двойственность. О той морали, внушенной родителями, вспоминалось лишь в родном Фатерлянде, а на войне, как на войне.

Жестокость необходима. Вовремя и грамотно проявленная, она дает поразительный эффект, уменьшая потери. Но всякая акция должна неизменно проходить под контролем командования.

Случаи, когда разгоряченные боем солдаты приканчивали пленных, неизбежны. Но они должны немедленно пресекаться, иначе командиру грозил полевой суд.

Неконтролируемая бесчеловечность превращает армию в банду патологических убийц, способных воевать лишь с себе подобными ублюдками, а метко стрелять — только по беззащитным. Участие в акциях устрашения не укрепляет, а разрушает психику.