Опытный кролик

За оборонявшимися русскими на железнодорожной насыпи полыхали костры вместо мостов. Еще несколько характерно зловещих дымов поднимались дальше, вероятнее всего, на шоссе.

На этом берегу требовалось вспомнить устав и атаковать по всем правилам. Разведать цели. Подтянуть к пехоте тяжелое оружие, расстрелять огневые точки прямой наводкой из артиллерии.

Их ждали, определенно, ждали, но почему-то не действовали всеми силами, а, очень похоже, что заманивали, как и Наполеона в 1812 году.

Паранойя у врага — тоже оружие. Удар из будущего. И они сами в этом сомневались, желая не повторять ошибку великого француза, а разгромить, уничтожить или деморализовать армию большевиков в приграничном сражении.

Первые два часа боя бывший полковник ожидаемо выигрывал по очкам.

Тем временем, к взорванному русскими железнодорожному мосту через Буг, медленно набирая скорость, приближался горящий железнодорожный состав, собранный из разнокалиберных цистерн с нефтепродуктами. Пригодилась и двойная колея.

Расстреливаемая из орудий прямой наводки сцепка из двух паровозов, в облаках пара, все-таки дотолкала груз до провала. Увлекаемые друг другом цистерны с заранее открытыми люками падали в реку, бились друг о друга, выплескивая мазут, керосин, масло и бензин.

Горящее пятно у моста, увеличиваясь, сползало в сторону почти готового понтонного моста [604]. Течение у Буга сильное, стремительное, на быстринах и крепкого мужика снесет с ног.

Пусть «пионеры» вермахта переправу и не отстояли, зато не пустили огонь дальше, заставляя выгореть нефтепродукты именно здесь, сокрушаясь об утрате одного, очень ценного для блицкрига, понтонного парка.

*****

Едва перестала бушевать метель из осколков металла и бетона, Ненашев вновь полез в «скворечник». Дореволюционный русский железобетон выдержал обстрел, но поверхность форта местами больше походила на лунный пейзаж.

Из развороченной земли поднимался сизый дымок с неприятным запахом сгоревшего тротила. Судя по осколкам и размеру воронок, их обработали из пятнадцатисантиметровых пушек.

Неплохо! Чем больше калибр, тем больше уважения.

— Товарищ майор, смотрите!

Самолеты шли на батареи полка Царева. С каждой секундой уверенность в этом крепла.

Долго соображали. Хотя нет, наверняка больше часа вызывали пикировщиков, ругаясь с Люфтваффе. Полтора часа полковник отводил на каждый вызов авиации вермахтом, имея, как основание, сухую статистику. А вот и авианаводчики, хорошо корректируют налет с высоты.

Задача дня для авиации немцев — работать по аэродромам, пусть и в ущерб поддержке наземных войск. Но если выставили пикировщиков, значит, наступили они немцам на больную мозоль.

Есть такой рецепт против блицкрига, маневр артогнем тяжелой артиллерии. Массовым, когда стреляют не батареями, а дивизионом, полком на значительное расстояние, не успевая добраться до места прорыва колесами.

— Воздух! Царев, расчетам в укрытие! — проорал Панов связисту. Мало ли, не увидел, не осознал Константин опасности.

Девятка самолетов разделилась на две группы.

Три «Юнкерса» накренились на крыло, и один за другим вошли в пике. Панов знал, что сейчас завыли ветровые сирены. С каждой секундой звук становился все выше. Нырок с высоты пяти километров до девятисот метров обеспечивал примерно полминуты такого звукового воздействия. В бинокль Саша не видел, далеко, но знал, что сейчас отрываются от самолетов осколочно-фугасные бомбы.

Он плюнул и пожелал пилотам «штурцкампффлюгцойга» из семьдесят седьмой пикировочной эскадры, если не сдохнуть, то хорошенько проблеваться. Последнее как раз реально выполнимо. После полетов кабины часто мыли. Организм всегда страдает от воздействия перегрузок.

А внизу сейчас бойцы теряют самообладание, застывая в ступоре или впадая в панику. Так будет еще долго на войне. Потому как нет ничего хуже для необстрелянных войск «психических» бомбежек [605].

Но ничего, спустя несколько дней, навидавшись «художеств» пилотов Люфтваффе, в самолеты с крестами начнут стрелять из всего, что окажется под рукой: из автоматов, винтовок, пистолетов. Пусть с редким результатом, но, не впадая при этом в прострацию [606]. Вешать на деревьях надо тех крылатых фашистов.

Счетверенные пулеметные установки с «Максимами» под разрывами бомб прекратили огонь. Ясно, первой целью стали скудные средства ПВО. Они на открытых позициях, из дыма стрелять не сподручно.

Следующая шестерка «Юнкерсов» заставила майора буквально зашипеть от злости.

Вот что задумали, гады! Решили не менять противоаэродромную начинку, а тем же боеприпасом ударить по площадям. Под крыльями в оптику виднелись не бомбы, а контейнеры. Два под крылом. В каждом чуть больше ста бомб с весом по два килограмма. «Дьявольские яйца», способные поразить квадрат где-то триста на триста метров [607].

«Дьявольским» прообраз кассетной бомбы назван самими летчиками Люфтваффе за непредсказуемость. Сумрачные гении рейха, словно издеваясь, заставили своих пилотов «высиживать» штучку с очень чувствительным взрывателем.