Оракул петербургский. Книга 1

– Но и влияния его дяди – заслуженного адмирала тоже хватило бы на смягчение приговора, тем более, что злого умысла в действиях Александра не было, – глупость одна. После отсидки Сашка вернулся домой, восстановился на телевидении, пробовал писать рассказы, но в литературе необходимо крепко вкалывать, ему это не всегда удавалось.

– Что было с ним потом, где он сейчас? – нетерпеливо спрашивал Сергеев.

– Следы его я потерял. Могут быть два варианта: первый – благоприятный, второй – отвратительный.

– Что означают сии варианты, подробнее? – начал заводиться Сергеев.

Но Магазанник был непреклонно-сдерженным (что-то сдерживало его от свободных откровений – этого нельзя было не почувствовать):

– Помнишь, в колледже однажды Александру пришла загадочная посылка – международная, из Австралии? У него, оказывается, жил там весьма богатый родственник, не имевший собственных детей. Он был крупным скотоводом, владельцем "золотого" шерстяного бизнеса. Когда в колледж, на самоподготовку, гордый Александр притащил посылку с Главпочтамта, то все огольцы раскатали губу, – ящик был огромного размера и все ждали заморской витаминной подпитки, – на халяву и уксус сладкий, а тут Австралия! Но Летучий Голландец, прибывший из далекой Австралии, растворился, как растворяются и все мифы.

Теперь уже рассказ продолжал Сергеев:

– Открыв ящик, Сашка обомлел, потом, с брезгливо-презрительной миной, стал выбрасывать из него прямо на пол мотки, идеально уложенной, оплетенной золотыми этикетками, шерсти. Возмущению не было границ. Дядя-миллионер надругался над желудком будущих блестящих флотоводцев.

– Если бы в то время не вошел в класс мудрый командир, офицер побывавший за границей, – помнишь? тогда ими просто засеяли питонию. То были грушники, подмочившие чрезмерной активностью репутацию официальных военных атташе. Таких быстро отправляли домой на просушку. Офицер и объяснил вечно голодным вандалам, что этой шерсти цены нет. Любой комиссионный магазин оторвет ее с руками.

Непоправимому не дано было свершиться. Дядя Александра оказался мудрым мужиком, – он понимал, что доллары конфискуют, а шерсть можно перепродать.

Тогда мы еще больше зауважали "шпионов"; кое-кто из воспитанников стал интересоваться о перспективах поступления в, так называемый, скромный с виду, Институт военных переводчиков. Офицер-воспитатели тут же использовали новую страсть воспитанников для возбуждения активности изучения английского языка. Но лишь немногим впоследствии удалось претворить мечту в реальность.

Магазаинник снова перехватил инициативу беседы:

– Всей ватагой шерсть быстро собрали. Припоминаю, что тот же офицер и устроил паритет: через его супругу оформили продажу в комиссионном. У нас же не было паспортов. Потом, за такую дорогую шерсть, которая никогда не поступала в Россию из Австралии, мальчишек могли взять за цугундер – КГБ, милиция, – кто знает?

– Денег получил Александр целый воз, – мы, приближенные к короне, питались в буфете без ограничений долгое время. Австралийский дядюшка не прислал письма, – его, скорее, изъяли компетентные органы при шмоне. Но, видимо, раба божьего Александра взяли "на карандаш". Во всяком случае, политотдел вопросы задавал.

– Так вот: положительный вариант может заключаться как раз в том, что Александра в настоящее время могли приладить к "серьезной работе" теже компетентные органы. Я потерял его из виду лет десять тому, – неожиданно и бесповоротно.

– Ну, а второй вариант в чем заключается? докапывался до истины Сергеев.

– Видишь ли, Сан, все могло быть хуже. – отвечал Аркадий. – Там, где пришлось побывать Богословскому, нестойкие особи быстро деградируют: даже за "колючкой" доступен алкоголь, наркотики. Еще хуже, если он просто ссучился или погиб от болезней, ножа психопата, сгинуть при "разборке".

3.3

За разговорами и выпивкой незаметно пронянулись на Север, достигли того глухого, медвежьего угла, который должен стать временным пристанищем Сергеева – заблудшего эскулапа, временно выдворенного для исправления. И настал тот печальный момент, когда пришлось расставаться.

Магазанник деловита выпытал у Сергеева адрес, сроки, задачи пребывания в командировке; обнялись, троекратно облобызались; охрана выволокла несложный сергеевский багаж на несуществующий перрон (на тропинку вдоль рельсов).

Последний прощальный взмах руками и экспресс укатил за поворот, за густые ели и сосны, а справа открывалась бескрайняя гладь холодного Онежского озера. Раскинула свои волшебные просторы благословенная Карелия.

Ценность этой земли еще по-настоящему не понята ни аборигенами, ни огромными толпами пилигримов, проникающих сюда для удовлетворения разных желаний. Но только не для того чтобы сохранить несметные богатства края – запасы чистейшей воды, девственных лесов, неограниченных массивов природного камня, хранящего еще местами древние наскальные рисунки.