Оракул петербургский. Книга 2

Болезнь все ставит на свои места:Судьба лиха, однако, жизнь – проста!Ее уста зовут и просят: «Бери меня»!Восторги неземные носят – Ее, Тебя.Но заболел один из двух – Довольно!Жизнь потеряла ореол – Привольно!Вот замелькало тайное – Прощенье,На горизонте замаячило – Прощанье.Господу предательство не по нутру:Боже, милостив буде мне грешному!

Женщины перевели дыхание, и в это время Сабрина обнаружила другое стихотворение, вселявшее все же, по ее разумению, добрые надежды на истоки творчества Сергеева. Название грозовое – "Финал", но содержание, вроде бы, милостивое:

Да, отлетело время радостной встречи – Ты не кладешь больше руки на плечи.Снова прощанье – без обещанья любви:Господи! Святый! Останови! Вразуми!Где наше счастье, недавняя нежность?Ночью и днем – темнота, безнадежность.Вялая грусть (пусть – невроз) опьяняет,Слезы роняет, надежду-мечту отгоняет.Значит иссяк весь запас вдохновенья –Не за чем вновь выяснять отношенья!

Настала очередь Музы внести свою посильную лепту в разоблачение искусителя. У нее все как-то по особому складывалось: они с Сабриной, как два классических следователя – добрый и злой. Сабрина искала оправдания трудной жизни любимого, но Муза каждый раз выворачивала очередную кучу дерьма на святую голову поэта. Вот и теперь она выволокла на свет Божий очередной самокритичный пасквиль под названием – "Назидание любимым":

Простая девушка с пиономМеня назвала мудозвоном.Она по сути не права,Манерна, вздорна и горда.В душе моей клубятся вопли,В зобу скопились горе, сопли.Любовь не может быть инертной,А сексуальность перманентной.Отзывчивость – благое дело,

Мне грубость страшно надоела.Не первобытные мы люди,Давайте медленно рассудим:Какие признаки любвиМы регистрировать могли?Тахикардию, тремор рук,Отек промежности и стук.Стук сердца, ребер и мощей –Я одичал, как тот кощей!Прошу взаимности обычной –Зачем казаться эксцентричной?

Куда как проще, милый друг,Нам обойтись без лишних мук:Принять на грудь стакашку водкиИ сдернуть быстренько колготки!

Муза хохотала, как гиена, ей усердно и со вкусом вторила Сабрина. Смех мог перейти в истерический статус, и Муза предвосхитила нежеланные события резким замечанием:

– Подруга, ты сейчас вытряхнешь живот. Ну-ка, останови переживания. Наматывай-ка лучше на ус! Помни какого великого поэта потеряла страна-отчизна, ее народ и мы с тобой – две хохочущие дуры.

Далее Муза перешла на серьезный тон:

– Не будем забывать, что главная наша задача и истинная женская доля – рожать полноценное потомство. В твоем животе млеет отпрыск любимого человека, неважно кто это – мальчик или девочка. Ты головой отвечаешь перед Сергеевым и будущими поколениями Сергеевых за здоровье продолжателя вашего с ним общего рода, так будь же сдержаннее и осмотрительнее.

Вечер и ночь пришли незаметно, надвинулись тихо, но уверенно, как грозная бронетанковая техника перед великим наступлением. Именно такое наступление ожидало подруг на следующий день. Сейчас же требовалось крепить силы, ложиться спать.

5.2

Утро заставило открыть глаза довольно рано: вроде бы и свет был неярким, и шторы плотно задернуты, а вот, поди ж ты, проснулись обе подруги практически в одно время и очень рано. Сабрина с вечера копалась в папке со стихами и, поднимаясь с постели, наткнулась на выпавший листочек, – подняла его, прочитала – "Откровение":