Пайпер Керман

Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме (фрагмент)

От автора

Эта книга – мои мемуары. Все описанное в ней – результат моего личного опыта. Все имена (а в некоторых случаях и отличительные черты) людей, живших и работавших в тюрьмах, где меня содержали, изменены для сохранения конфиденциальности. Исключения составляют сестра Ардет Платт и Элис Джерард, которые любезно позволили мне использовать их настоящие имена.

1

Пойдешь моим путем?

Зона выдачи багажа международных рейсов в аэропорту Брюсселя была весьма просторной. Беспрестанно крутилось несколько каруселей. Я переходила от одной к другой, отчаянно пытаясь найти свой черный чемодан. Он был набит деньгами, полученными от продажи наркотиков, так что я переживала сильнее, чем обычно переживают при потере багажа.

В 1993 году мне было двадцать четыре года, и я, наверное, напоминала очередную дерганую дамочку, только что вернувшуюся из командировки. Я сменила «мартинсы» на красивые черные замшевые лодочки ручной работы. На мне были черные шелковые брюки и бежевый жакет, я казалась настоящей юной леди, без малейшего намека на контркультуру, если, конечно, не обращать внимания на татуировку на шее. Я сделала все в точности, как мне сказали: зарегистрировала багаж в Чикаго, откуда должна была через Париж добраться до Брюсселя.

Мой чемодан был набит деньгами, полученными от продажи наркотиков.

Оказавшись в Бельгии, я встала у карусели в ожидании своего черного чемодана на колесиках. Однако его нигде не было. С трудом справляясь с паникой, я призвала на помощь свой школьный французский и спросила, что случилось с моим багажом.

– Иногда сумки попадают не на тот рейс, – ответил мне здоровяк, работающий в багажном отделении. – Дождитесь следующего рейса из Парижа. Наверное, чемодан прилетит на нем.

А что, если мой чемодан засекли? Я знала, что перевозить более десяти тысяч долларов противозаконно, не говоря уже о том, чтобы везти их западноафриканскому наркобарону. Что, если власти меня уже ищут? Может, просто пройти через таможню и убежать? Или же чемодан действительно задержался, и в таком случае я брошу в аэропорту огромную сумму денег, принадлежащую человеку, который может убить меня, просто позвонив нужным людям? Я решила, что последнее все же страшнее. И осталась ждать.

Наконец прилетел следующий самолет из Парижа. Я подошла к своему новому «другу», который как раз занимался разгрузкой багажа. Когда боишься, строить глазки нелегко. Я заметила чемодан.

– Мой чемодан! – восторженно воскликнула я и схватила его.

От всей души поблагодарив своего спасителя из багажного отделения, я радостно помахала ему рукой и поспешила к выходу в терминал, где меня уже ждал мой друг Билли. Таможню я случайно пропустила.

– Я уж начал волноваться. Что случилось? – спросил Билли.

– Поехали скорее! – прошипела я.

Выдохнула я только тогда, когда мы вырвались из аэропорта и были уже на полпути к Брюсселю.

За год до этого прекрасным весенним днем я получила диплом об окончании колледжа Смит, расположенного в Новой Англии. Двор колледжа был залит солнцем, звучали волынки, а губернатор Техаса Энн Ричардс призывала меня и моих однокурсниц выйти в мир и показать всем, на что мы способны. Все родственники чрезвычайно гордились мной. Мои родители недавно развелись, но вели себя в высшей степени прилично. Мои представительные бабушки и дедушки специально приехали с юга, чтобы своими глазами увидеть, как их старшая внучка в академической шапочке вращается в среде представителей привилегированного класса и выпускников Лиги плюща, а мой младший брат тем временем сходил с ума от скуки. Все мои более организованные и целеустремленные однокурсницы уже определились, куда пойдут учиться дальше, нашли работу в некоммерческих организациях или вернулись домой – это было вполне типично в печальный период кризиса при первом президенте Буше.

Я же осталась в Нортгемптоне, штат Массачусетс. Моей специальностью было театральное искусство, хотя отец и дед относились к моему выбору с изрядной долей скептицизма. Я выросла в семье, где образованию уделялось большое внимание. Мы были настоящим кланом врачей, учителей и адвокатов, поэтому случайно затесавшиеся медсестра, поэт или эксперт довольно сильно выделялись на общем фоне. Проучившись четыре года, я все еще считала себя дилетантом и полагала, что у меня нет ни нужных навыков, ни мотивации для работы в театре, но у меня не было и альтернативных планов – продолжить образование, построить успешную карьеру или пойти по проторенному пути и поступить на юридический.