Оранжевый Треугольник

И он пошел. Не оглядываясь, да и зачем? Он принес клятву верности, и эту клятву нельзя нарушить потому, что вместе с ним ее произнесла каждая клетка, подтверждая это воссоединение живого с неживым, разумного с бездушным. Радужное наслаждение наполняло все сущее, и Рис, углубившись во внутренние ощущения, перестал замечать, где он находится. Ш-ш-ш - падали ему на плечи капельки света; собравшись в капли побольше, маленькими светящимися ручейками стекали по рукавам и падали на великолепную мохнатую траву. Растворялись в ней так, что на плоскости, где она была нарисована, не оставалось и следа. Небо торжественно фосфоресцировало неземным синим цветом, и все вокруг наполняло огромное, всепроникающее блаженство. Снова где-то упала решетка.

СИМУ десЯть ЛЕТ

- Эй, сопляк! Бум? - надменный голос соседского мальчишки остановил возвращавшегося домой Сима. Страх подполз откуда-то сзади и мягко положил пухленькую лапку на плечо мальчика. Каждый испытал на себе это прикосновение, почти невесомое и легкое как ветер. Но его не спутаешь со случайным порывом воздуха. От него напрягается все тело, в животе появляется тугой комок мышц, которые начинают жить своей жизнью и медленно, не останавливаясь, ползают по внутренностям. Ноги становятся ватными и отказываются нести резко потяжелевшее тело. Но самое худшее происходит с восприятием. Глаза начинают видеть гораздо лучше и немного приближают объект страха. Это не метафора, а установленный научный факт, как будто от того, что он установлен, вам приятнее видеть красную морду направляющегося к вам мучителя.

Вернее - мучителей. Врагов по-прежнему было трое. Коренастые, на пару лет старше Сима, они считали двор своей территорией. Одетые в новенькие джинсы и дорогие свитера, они походили скорее на учеников дорогого колледжа, а не на дворовую шпану.

Сим уже знал, что значит - "бум". Его сейчас снова будут бить. Не больно, просто из желания поглумиться.

Это началось несколько дней назад. Сим, как и сегодня, возвращался из школы. На уроке истории он не смог вспомнить никого из бывших президентов, кроме Линкольна и Кеннеди. Заслуженное "E" (фактически - двойка) не очень волновало мальчика. Его смущал тот факт, что ему никто не захотел подсказать. Сверстники недолюбливали его, а вот это уже Симу не нравилось. С такими мыслями он зашел в подъезд и сразу налетел на компанию парней, которые стояли и, вяло переговариваясь, курили длинные коричневые сигареты. Мальчик ойкнул и хотел прошмыгнуть мимо, но был пойман за воротник. Сжимающая куртку рука переместилась в центр круга, и ребенок вынужденно переместился следом.

- Бум! - сказал один из парней и звонко шлепнул его по шее. Сим хотел обернуться, но его уже сильно толкнули в спину. От неожиданности мальчик споткнулся и упал на руки другого парня. Тот брезгливо поставил его на ноги и, не замахиваясь, ударил в грудь.

Толчки и затрещины продолжались довольно долго, и наконец испуганный и беспомощный мальчик закричал на весь подъезд: "Ма-ма!"

- Ублюдочек наложил в штаны и зовет маму,- сказал чей-то голос, и Сим почувствовал несильный удар в затылок.

- Конечно, маму, ведь папы у ублюдочка нету! - ответил второй. Теперь заболело ухо.

- А с ябедами у нас поступают по-другому,- добавил третий, и Сим получил уже сильный удар в живот и по голове.

Наверху хлопнула чья-то дверь.

- Линяем,- прозвучало в ушах ребенка, и обидчики растаяли на улице.

Плачущий мальчик добрел до своей квартиры. Дома его встретила мать, от которой сильно пахло спиртным.

- Чего ревешь? - бросила она через плечо и пошла в ванную что-то стирать. Симу не хотелось рассказывать о своем унижении, но еще больше он хотел простого участия.

- Мам, меня только что побили...- произнес он, заглядывая в щель неприкрытой двери.

- Ну и что? Сегодня - они тебя, завтра - ты их,- прозвучал равнодушный ответ.- И не реви, ради бога! Ну почему у всех дети как дети, а у меня такая размазня!

Сим отпрянул, как будто получив пощечину. Потом он молча развернулся и пошел в комнату, где и просидел до вечера, глядя мимо включенного телевизора. Он не был удивлен - мать редко понимала его, но сейчас как никогда ему нужна была поддержка. Постепенно он стал понимать, что матери совершенно безразличны его проблемы, и надеяться на сочувствие, не говоря уже о помощи,- недопустимая роскошь. Но что-то внутри мальчика восставало против такой действительности. Он не понимал, почему мать постепенно перестает его любить. Ну, может, не перестает, но как тогда расценить эту холодность и безразличие? К кому теперь ему обращаться за советом и поддержкой?

Сим сделал еще одну попытку. Он снова подошел к матери и просто молча обнял ее.

- Ну ладно, ладно. Ты же видишь, я занята.- Женщина машинально потрепала его по голове, даже не посмотрев на сына.- Иди смотри телевизор, там вроде мультфильмы идут.

- Мам, а ты меня любишь? - проговорил Сим, прижавшись к двери щекой.

- Конечно люблю, что за глупости. Иди на кухню, на сковородке макароны. Подогрей и поешь.

- Тогда почему тебе все равно, что со мной происходит?