Орчиха в свадебной фате (СИ)

Костры и факелы вспыхнули с новой силой, от них в небо взвились снопы искр.

Над двором крепости взвыл ветер.

— Можешь убрать руку, Барбра! Отец-Ор признал тебя дочерью рода ор-Тунтури! — возвестил вождь.

Я поспешно отняла руку от гранита. Свечение тут же угасло. Ветер с воем унесся куда-то в степь. Барабаны постепенно стихли.

В наступившей тишине Лэрг ор-Тунтури взошел на постамент, обнял меня за плечи, запечатлел на моем слегка влажном лбу отеческий поцелуй.

— Приветствуем новую дочь клана, вольную наемницу Барбру ор-Тунтури-Тьюндер! — возвестил он зычно.

— Хей! Хей! — проорали орки, вновь вскинув факелы.

— Ступай с женщинами, Барбра! Они подготовят тебя к брачной церемонии, которая состоится завтра в полдень! — приказал Лэрг. Теперь — мой старший родственник. Можно сказать, отец.

Не зная, что положено отвечать в таких случаях, я молча и почтительно поклонилась ему, сошла с каменной плиты.

Меня тут же подхватили под руки две ориссы, одной из которых оказалась уже знакомая мне банщица, тетушка Хави. Повели в крепость, не позволив перекинуться хотя бы словом с женихом и маг-артами.

Заметив, что я оглядываюсь на тех, с кем прибыла в крепость, тетушка Хави ухмыльнулась:

— Не боись, племянница! Никто не съест твоего жениха и друзей! Завтра их увидишь.

— Но я хотела поговорить с Алаиром…

— О чем? — заинтересовалась вторая орисса.

— Так… обо всем, что случилось, — тут же пошла я на попятный.

На самом деле меня терзала и мучила внезапно пробудившаяся совесть.

За все дни странствия в Олифгруф я так и не решилась признаться трибуну в том, что я — не Барбра. Не совсем Барбра. Опасалась его реакции. Боялась, что не поймет, не поверит, решит, что я сумасшедшая или что представляю опасность…

Кто же мог знать, что из наемницы, нанятой сопровождать великого магварра в земли хунгров, я превращусь в его невесту?

Ладно. Рано или поздно меня оставят в покое. Дадут поспать хоть пару часов. А я попытаюсь выбраться из женского крыла и отыскать трибуна, чтобы поговорить с ним по душам. Пора раскрыть все карты и расставить точки над I. Надеюсь, Алаир не разгневается и не убьет меня, когда узнает правду. В конце концов, если осколок артефакта находится у хунгров, то избавить этот мир и от осколка, и от внезапно поумневших страшилищ могу только я!

Подготовка к брачной церемонии, как выяснилось, состояла в снятии мерок для пошива специального свадебного наряда — полушубка и юбки из хвостов все того же степного снумария, и для изготовления парных золотых брачных браслетов. А еще — из депиляции зоны бикини. Ради этой последней процедуры тетушка Хави снова затащила меня в женскую баню.

— Знаешь ли ты, Барбра, что-нибудь о первой брачной ночи? — поинтересовалась пожилая орисса, намазывая низ моего живота чем-то горячим, душистым и похожим на парафин.

— Осведомлена. Теоретически, — кивнула я.

Про себя же подумала, что до сих пор не знаю, досталось ли мне девственное тело, или наемница Барбра ор-Тьюндер успела познать мужскую любовь. Будет ужасно неловко, если выяснится, что я вроде как не сберегла девичью честь.

Не хотелось бы мне увидеть разочарование на лице Алаира, в которого я, что уж там скрывать, успела влюбиться вопреки собственному желанию!

Вот и еще проблема: как узнать, существует ли у орков вообще понятие невинности?

Так… а порасспрошу-ка я тетушку Хави! Она как раз настроена поговорить!

— Эх, молодежь! — банщица вздохнула, приложила к коже, покрытой парафином, кусок ткани, дождалась, когда парафин схватится и рванула, сдирая полоску. Кажется, прямо с кожей.

— Ёж-жики-ковшики! — взвизгнула я и заскребла отполированными ноготками по деревянным доскам лежака.

— Терпи, Барбра! Красота — она жертв требует! — поучительно воздела вверх палец моя мучительница и снова начала поливать парафином верхнюю часть моих бедер.

Отдышавшись, я решила приступить к расспросам:

— А ты, тетушка Хави, тоже ведь замужняя орисса?

— Была замужняя — стала вдовая, — охотно и без особой грусти откликнулась та. — Мужа мне Совет клана назначил. Повезло: мой супруг оказался добр ко мне. Так что в первую брачную ночь не обидел, сделал все, как надо.

— И… больно было с невинностью расставаться? — подтолкнула я болтливую тетушку в нужном направлении.

Та фыркнула смущенно и… слегка посинела. Я даже испугалась сначала, потом сообразила: прилив красной крови к зеленой коже дает вот такой синюшный румянец!

М-да… оркам лучше не краснеть. И мне в том числе.

Тем временем, тетушка Хави справилась со смущением и все же ответила на мой вопрос:

— Слыхала я, что молоденьким ориссам в первый раз больно бывает, и крови они теряют много, но у нас с мужем не так было. И боли я почти не ощутила, и крови совсем немного пролила. Думаю, твой трибун о тебе позаботится, Барбра! Вон он как тобой дорожит! Против целого клана пойти не побоялся!

— Неужели кто-то рискнул бы на трибуна напасть?! — я как-то с опозданием испугалась за Алаира.

— Напасть не напали бы: это против чести. А вот на поединок тот же Ардэн мог вызвать, а потом и кто-то из его друзей или братьев… — не стала успокаивать меня банщица.