Орда II

– Ну, коль обещала, расплачивайся, – понимающе одобрила Повелительница, отходя чуть в сторону да давая своей воительнице возможность передать ему кошель наконечников. [5]

Боевая дева встрепенулась, как бы решившись на шаг решительный да пошла к нему как на смерть в костёр жертвенный, но вместо того, чтобы вручить мешочек увесистый, резко взяла его голову в руки девичьи да впилась в его губы поцелуем сладостным. После того как оторвалась от не дышавшего да обалдевшего Кайсая с глазами бешеными, небрежно проговорила, будто сплюнула:

– Сдачи не надо, покойничек.

Да опосля спокойно развернулась и на выход отправилась.

– Это что было? – спросила молодого бердника Матерь Великая, похоже, изумлённая ещё больше, чем получатель обещанного.

Но ей ответила уходящая Золотце, развернувшись в пол оборота у самого выхода:

– Это оплата, Матерь. Этот рыжий торгаш, за услуги свои деньгами не берёт, видите ли.

Взрыв хохота, притом общего, моментально разрядил обстановку напряжённую, что и самого Кайсая в чувство привело да взбодрило окончательно.

– Маловато будет! – прокричал он вслед уходящей воительнице.

Та уже от прохода лишь крикнула:

– Ты лучше яму рой поглубже в полный рост!

После чего вышла с царского двора окончательно, а сильные мира сего веселиться продолжили.

Кайсай видя, что перестал быть центром внимания, спокойно, не спеша пошёл одеваться да оружием обвешиваться. На него вроде бы никто не смотрел, ибо все двинулись к столам праздновать, но когда он в бронь залез через голову, то неожиданно обнаружил прямо перед собой Царицу Великую.

– Послушай, Кайсай, мальчик мой. Что у тебя за дела с Золотцем?

Рыжий тут же смекнул к чему клонит Повелительница, да не дав ей даже договорить полный перечень вопросов подготовленных, прикинувшись дурачком, сказанул такое, что все вопросы отпали как бы сами собой:

– Не бойся, Матерь за меня. Я схоронюсь так, что ни в жизнь не найдёт Матёрая. Ну, коли ты сама только на растерзание не отдашь бердника.

Кайсай быстро сообразил из её вопросов бесхитростных, что раз Матерь ничего не знает об их непростых отношениях, то значит у боевой девы было какое-то основание ей об этом вовсе не докладывать, а ему-то зачем её с потрохами сдавать. Матерь – её царица, а не его по статусу. Райс тут же осеклась, осознав, что малый не так глуп, как кажется, да прекрасно понял, что она хотела знать от рыжего, но поняла и то, что ни за что не скажет правды рыжий бес. Этим качеством ей мальчик понравился. Улыбнулась да тут же заговорила о другом совсем:

– У меня к тебе будет просьба одна, – начала она величественно, – думаю, не откажешь в мелочи?

– Как я могу отказать тебе, Матерь, – на полном серьёзе Кайсай ответствовал, почтенно кланяясь, а сам аж поджался, готовясь к неприятностям.

– Ну, вот и ладушки, как наш Агар любит поговаривать, – закончила она беседу, по сути, даже не начав разговаривать, – мои люди найдут тебя позже, как понадобишься.

С этими словами она развернулась да пошла к столу царскому, но не для того, чтобы сесть за него, а лишь со всеми распрощавшись, царский двор покинула.

5. Коли человек цепляется за прошлое, значит, он уже не верит в будущее

Встреча с молодым бердником да события что вокруг него закружились ураганными вихрями, буквально выбили у Райс землю из-под ног своей новизной да непредсказуемостью. Всю дорогу до самого стойбища царского, Матерь была сама не своя в чувствах растрёпанных. Калейдоскоп мыслей обрывочных, мельтешащих в голове переполненной, лишал возможности думать взвешено.

Каждый обрывок произошедшего, всплывающей в мозгу лихорадочно, теребил душу в предчувствии чего-то огромного и со страхом давился Райс усилием воли каменной, не давая ему вырасти в полноценное да взвешенное суждение.

Страх этот был необъяснимым и пугающим. К одним мыслям относилась как дракон огнедышащий к хрупким бабочкам, всякий раз боясь обдумывать, потому что пугалась разрушить их. Царица боялась, что как только начнёт их анализировать, эти эфемерные воображения могут рассыпаться под прессом логики. А она сейчас как никогда хотела в них верить да сохранить целостность. Верить в то, что найдётся Апити да всё удивительным образом встанет на ноги, вернётся на круги своя, как и положено.

Странно, но такая сильная Матерь, ощутила себя вдруг беспомощной в водовороте событий нахлынувших и видела в Апити некий свет в оконце, некий плот спасательный. К тому же появление этой парочки, молодого бердника да личинки берсерка белобрысого, однозначно ей подсказывало, что они появились не просто так. Она почувствовала некий рубеж в своей жизни. Следующую ступень, конечную. Когда ей откроется то, к чему она всю жизнь готовилась.

– Вот оно и началось, – проговорила Райс сама себе, тупо смотря на гриву своей лошади при этом почувствовала, как волосы под золотым колпаком зашевелились мурашками.