Орда (Тетралогия)

Ага… вот один подводит главному лошадь. Хороший конь — гнедой, с широкой грудью. Седло, перемётные сумы, кожаная баклага — бортохо. Интересно, что в ней? Хмельной кумыс? Или местная ягодная бражка? Подумав о бражке, Баурджин тут же почувствовал жажду.

— Вон они, Керимган-гуай! — обратился к главному один из парней, добавляя уважительную приставку. — Во-он, пробираются ручьём.

Керимган лично подошёл к краю обрыва:

— Я пока вижу только одного. Где второй?

— Там, там, — уверили его сразу двое. — Один — с замотанной головой, видать — раненый, второй — тощий, полуголый… Бродяги!

— Все, как и было сказано, уважаемый Керимган, — подтвердил третий. — Двое беглецов, один из них ранен. Позволь взять их на стрелы, гуай?

— Только если будут уходить, — повернувшись к воинам, Керимган махнул рукой. — Спускайтесь. Приведите обоих. Впрочем… — Он немного подумал. — Можете привести одного — светловолосого. Второго убейте, возиться с ним незачем.

— Сделаем, уважаемый Керимган! — обрадованно загалдев, воины бросились в рощицу, к лошадям, стали отвязывать притороченные к сёдлам арканы.

«Неужели — все умные? Неужели — ленивых нет?» — подумал в своём укрытии Баурджин.

— Керимган-гуай, может быть, послать вестника к остальным? — закрепив аркан на берёзе, поинтересовался один из парней.

Ой, не надо ему было этого говорить, ой, не надо!

Без слов выхватив из-за пояса плеть, начальник отряда коротко, почти без замаха, перетянул незадачливого подсказчика по лицу, вернее — по рукам, коими тот поспешно прикрыл исказившуюся от боли и унижения физиономию.

— Ты полагаешь, мы вшестером не сможем схватить двоих бродяг? — опустив плеть, язвительно произнёс Керимган. — Даже одного — раненого можно пристрелить. Ты, Нарамцэцэн, сын ослицы, думаешь, нам стоит позвать на помощь остальных? Чтобы стать посмешищем и поделиться наградой? Ты и в самом деле сын ослицы, Нарамцэцэн! Вот тебе, вот!

Начальник ещё несколько раз стегнул парня, после чего показал рукой на обрыв:

— Спускайся и нагони остальных!

Испуганный Нарамцэцэн не заставил себя долго упрашивать и ухватился за первый попавшийся аркан. Снизу вдруг послышался сдавленный крик… И звук падения тела!

Баурджин мысленно усмехнулся — нашёлся-таки лентяй, попался на такую простую уловку! Впрочем, простые — они иногда самые действенные. Ну, в самом деле, зачем привязывать свой аркан, когда вот он — уже привязанный. Только хватайся…

— Ослы! Ослы! — раздражённо заругался Керимган. — Пучеглазые сойки!

— Гуурчи, кажется, разбился, — нерешительно оглянулся Нарамцэцэн.

— Ты ещё здесь?!

Подскочив к краю обрыва, начальник отряда дал своему подчинённому такого пинка, от которого тот тут же улетел вниз, хорошо хоть успел ухватиться за привязанный рядом аркан.

— Ну, наконец-то.

Потерев руки, Керимган внимательно всмотрелся вниз, и губы его недовольно скривились.

— Слева заходите, слева! Отрезайте их от предгорий, не дайте уйти! Ух, тарбаганы, суслики! Слева, говорю, слева!

Змеёй пробравшись между кустами, Баурджин подкрался к лошади главного и ухватил притороченную к седлу секиру. Вытащить — секундное дело…

Однако противник среагировал мгновенно даже на еле заметный шорох, словно на затылке у него имелись глаза. Быстро повернулся, одновременно вытягивая из ножен саблю, и, увидев беглеца, презрительно сузил глаза:

— Положи секиру, сын суслика! И я обещаю тебе жизнь.

— А вот я тебе жизни не обещаю, уж извини, глупый тарбаган! — с этими словами молодой нойон резко отскочил назад, за деревья — вовсе не нужно, чтобы все происходящее было видно снизу.

— Ты кого назвал тарбаганом, урод?

Разъярённый воин бросился следом за Баурджином.

Оп! Дерево… Ещё дерево… И ещё… А вот и небольшая полянка…

Беглец резко обернулся, встретив бежавшего врага сверкающим лезвием. Ух, как просвистела секира! Тяжёлая, с удобной отполированной рукояткой…

Если б воин был хоть чуть-чуть менее опытным… На неё бы и налетел, на секиру. А этот резко остановился, замер, по-волчьи сверкая глазами. И саблю держал на высоте груди. Опасно держал — неизвестно, куда ударит. Вообще, сабля — коварное оружие…

Злобный оскал!

Блеск глаз, слившийся со сверканием стали, — резкий выпад-удар… Баурджин еле успел отбить. И тоже удерживал двумя руками секиру на уровне груди — уж не замахнёшься, враг просто не даст этого сделать! Однако секира — не сабля и не копье, без замаха вряд ли что сделаешь.

От вражины густо пахло кумысом, в глазах-щёлочках таилась злоба, но злоба не бесшабашная, как иногда бывает в бою, а расчётливая, опасная.

Удар!

Баурджин подставил рукоять…

Удар! Удар! Удар!

Ах, вот оно что! Вот чего ты хочешь — отрубить пальцы. Неплохое решение для захвата живьём…

Беглец резко отпрянул назад.

Не подставляться!

Действовать только лезвием, беречь руки, а вот грудь и шею — не обязательно, ведь враг старается не убить, а ранить…

Звон! Ага! Удалось… Ещё раз… Внимательней, смотреть не в глаза, а как бы сквозь врага — тогда будешь быстро реагировать на каждое его движение, даже самое неуловимое…

Сверкающий кончик сабли дёрнулся влево… туда же пошла и секира… Бамм!!! Два железных клинка встретились.