Орда (Тетралогия)

— Я собрал вас, друзья мои, чтобы объявить — завтра, до восхода солнца, мы выступим против татар!

— Слава великому Тэнгри! — разом воскликнули все. — Хур-ра! Хур-ра! Хур-ра!

— Хур-ра! — Юноша радостно кричал вместе со всеми. Ещё бы ему было не радоваться! Теперь не надо ни у кого никуда отпрашиваться, теперь-то уж он отыщет Джэгэль-Эхэ, вызволит её из плена, чего бы это ни стоило!

— Через сутки мы будем в татарских кочевьях, — властным взглядом установив тишину, негромко продолжал Темучин. — Через двое — разобьём их войско. Через трое суток — с трофеями вернёмся обратно. Ну а дальше — как захочет Тэнгри! Теперь же… Нойоны пусть проверят войска, разведка — выедет ещё ночью, первой. Кто-нибудь желает что-то спросить? Нет?! Вот и славно. Тогда идите, и пусть те боги, в которых мы верим, пошлют нам завтра удачу.

Князья, военачальники и багатуры, кланяясь, покидали гэр. Баурджин тоже направился к выходу, как и все, находясь под впечатлением краткой речи хана. Надо же так разложить! Как по полочкам: через сутки — дойдём, через двое — разобьём, на третьи — вернёмся. И главное, все ему верили! Судя по глазам, ну вот нисколечко не сомневались в словах великого хана! Честно говоря, и он сам, Баурджин-нойон, неизвестно почему, тоже в этом не сомневался. Дойдём! Разобьём! Вернёмся! Почти как у Цезаря — «вени, види, вици» — пришёл, увидел, победил!

Да пусть помогут боги в этом благом деле!

Поклонившись, юноша в числе последних покинул ханскую юрту.

Глава 16

При чём тут лучники?

Август 1196 г. К югу от Керулена

Злобный враг малочислен,

Ядовитая змея тонка…

Л. Данзан. Алтан Тобчи

— Кажется, пора, парни!

Подав команду, Баурджин-нойон выскочил из-за сопки и во главе своего небольшого отряда бросился на наступавших врагов.

Татарские всадники в кожаных латах приближались неудержимой лавиной, их было больше, значительно больше, чем людей молодого князя. Но отступать нельзя — враги получили бы тогда замечательную возможность выйти к войскам Темучина с тыла.

— Ввяжемся в бой! — Баурджин стиснул зубы и, обернувшись, крикнул на всём скаку: — Гамильдэ, скачи к Боорчу — пусть ударит с фланга.

Махнув рукой в знак того, что понял, Гамильдэ-Ичен лихо завернул коня и скрылся за сопкой. И вовремя — вслед ему полетели стрелы. Баурджин усмехнулся — поздно, парни, стреляете, поздно!

Ещё раз осмотрев своих — здоровяков Юмала и Кооршака, анду Кэзгерула и воинов-меркитов из тех родов, что признали над собой власть Темучина, — юноша остался доволен. Кони — сытые, всадники — злые, сабли остры, а стрелы метки — что ещё нужно для того, чтобы победить в сече? Слишком много врагов? Так это ж славно — больше будет добычи!

От топота конских копыт сотрясалась земля. Поднятая всадниками пыль висела над полем битвы густым жёлто-серым маревом. Попадала в глаза, в нос, в уши, противно скрипела на зубах. Впереди угрожающе блестели татарские копья. Крепкие кожаные доспехи прикрывали всадников и их коней. Тускло сверкали шлемы.

Тяжёлая кавалерия… Рыцари, мать ити… Трудновато будет их победить. Что ж, тем больше славы!

— Копья к бою! — выкрикнул молодой князь. — И да поможет нам Христородица!

У его людей, конечно, пока не было столь мощного вооружения. Не было панцирей — лишь у самого Баурджина имелся лёгонький, с пришитыми металлическими бляшками, а кони оставались совсем бездоспешными. Но это значит, что лошадям и всадникам легче передвигаться. А татары всё ближе! Дрожит земля. Блестят копья. Хрипят покрытые кожаными латами кони. И вот уже хорошо видны злые глаза врагов.

Баурджин опустил копье и бросил коня вперёд…

Сшиблись! Сошлись! Ударили друг в друга копьями. Заржав, взвились на дыбы кони. Несколько человек упало. Мир их праху. И своим, и врагам…

Кинув обломок копья во врагов — не собьёт, так отвлечёт, — Баурджин выхватил саблю, взмахнул, отражая натиск татарского латника. И сделал это вовремя — два клинка столкнулись, высекая розоватые искры… Раскосые глаза татарина злобно сверкнули. Что-то завопив, он нанёс сразу несколько ударов, отражённых юношей с большим трудом. Вот когда Баурджин пожалел, что недостаточно времени уделял искусству сабельного боя! Тем не менее кое-какие приёмы помнил. Спасибо Боорчу — показал!

Оп! Противник снова повторил натиск. Баурджин — как учили — смотрел как бы сквозь него, мгновенно реагируя на малейшие выпады. Удар слева! Уклониться, выставив в бок клинок… Обязательно выставить, сабля в умелых руках — оружие коварное. Кажется, уже пронесло, а вот нет — направленный в грудь удар мгновенно переходил в бок или в шею. Как вот сейчас… Звон! Скрежет! Искры! А этот татарин — опытный воин… Кто бы сомневался! Но и он, Баурджин, всё ж не в пустыне найден. Противник силен? Хорошо — пусть наносит удары, пусть крутится на своём коне… Побольше…